И Диона понравилась обувщику с первой минуты. Он привык к посещениям богатых женщин. Некоторые из них заигрывали с ним, когда приходили на примерку, и они оставались наедине. С одной стороны, это льстило ему, с другой, он не собирался заводить любовные романы со знатными замужними женщинами. Это было самым неприятным и опасным моментом в его работе. Надо было ловко уходить от заигрываний, привлекать подмастерий, которые вдруг нечаянно заходили в самый неподходящий момент. Он уже всерьёз подумывал, не пустить ли слух, что он больше интересуется мужчинами. Настораживало только то, что тогда и некоторые мужчины будут лишний раз приходить в лавку. Но тут-то он и встретил Диону. Идея объявить себя любителем мужчин тут же растворилась. Ему нравилось общаться с девушкой. Он звал её лишний раз на примерку, а она с удовольствием приходила и задерживалась дольше других. Получив первую пару обуви, она тут же заказала другу. Между ними не было чего-то неприличного. Они обсуждали эскизы будущих туфель, придумывали, чтобы ещё изменить, чтобы была возможность встретиться ещё раз. Между делом вели разговоры на всякие разные темы. Она примеряла обувь, а он подгонял её по ноге. Он специально делал ошибки, чтобы пришлось подгонять, а значит нужна была ещё одна примерка. Первые туфли, которые он сделал для неё было лучшее из того, что он сделал за свою жизнь. Вторые туфли она заказала чтобы носить каждый день. Но теперь уже она была инициатором, придумывала, чтобы ещё добавить в эскиз будущей пары. Он догадывался, что она придумывает причины, чтобы прийти к нему лишний раз. И тогда он решился назначить ей свидание.
В первый раз он прокрался в их сад и взобрался на балкон. Он побоялся перелезть через перила балкона. Там и провисел до рассвета, держась за плющ. Они проговорили всю ночь. А когда первые лучи солнца стали высветлять небо им пришлось расстаться. Ещё чуть-чуть и станет совсем светло. Начнут просыпаться те, че заработок зависит от того, как рано встанешь. И тогда их тайна станет явью. Кимон понимал где-то на задворках разума, что надо скрываться, что ни к чему хорошему это не приведёт. Никто никогда не позволит им с Дионой быть вместе.
Уже полтора месяца или даже больше Кимон проводил почти все ночи у Дионы. Он успевал поспать час или два. Его хозяин стал уже делать ему замечания, что он стал работать медленнее и хуже. Конечно, когда почти не спишь и днём только одна мечта – выспаться. Ну или хотя бы чуток поспать. Совсем чуть-чуть. Хоть часик.
Кимон не помнит, кому из них первому пришла в голову идея сбежать. Уже недели две, как он осмелел и стал перелезать на балкон. Они сидели на балконе и шептались. Шептались на ухо друг другу. Это было очень волнительно. Её волосы касались его лица, щекотали нос и щёки. Он вдыхал её аромат и мечтал только об одном, всё жизнь его чувствовать.
Диона говорила, что отец никогда не позволит им быть вместе. Она даже разговор этот не станет заводить, чтобы не вызвать его гнев. Кимон поначалу предложил, чтобы он поговорил с её отцом. Но эта идея была отвергнута. Во-первых, скорее всего его просто не пустят на порог дома. Если же ему каким-то образом удастся заговорить с отцом, скорее всего за такую наглость его изобьют. Хорошо, если жив останется.
Вот уже две недели они постоянно возвращались к разговору о том, что сделать, чтобы быть вместе. Сначала он предложил, что он уйдёт от хозяина, откроет свою лавку, станет богатым. Скорее всего все клиенты хозяина перейдут к нему. Получать он будет не жалование, а всю сумму. И тогда он сможет хотя бы попытаться посвататься к Дионе. Сначала эта мысль показалась им блестящей. Чем больше они рассуждали, тем больше понимали, что это очень призрачный проект. Прежде, чем он станет богатым, купит дом, обретёт достойный вес в обществе пройдёт много времени, не год, и, возможно, даже не два. И даже в этом случае не факт, что отец выдаст свою первую дочь знатного рода за нувориша. Есть ещё один важный момент, кто сказал, что все эти годы, отец будет ждать и не подыщет Дионе жениха. Он уже начал поговаривать о том, что надо подыскать достойную партию. Даже богатый и известный всему городу Кимон так и останется сапожником и вряд ли будет достойной партией девушке из знатного богатого рода.