Мне дышать так хотелось. Но скороЯ об этом желанье забыла.Есть в любви, смертоносной как порох,Непонятная страшная сила.
Что-то грозное, будто шуршаньеВ темных травах змеиного блуда,И тогда уже каждый решает,Как ему выбираться отсюда.
Из суровой и сумрачной чащи,Где царят не желанья, а фатум,И где гибель является чаще,Чем на поле, где копья и латы.
Ты рукой меня нежно коснулсяИ обрушилась тишь на ресницы,Словно разом на свете уснулиВсе деревья, и звери, и птицы.
Только море звенело негромко,Чтобы слиться вдали с поднебесьемИ окутали сердце потемки,Из которых мы после воскреснем.
На широкой и старой кровати,За века повидавшей такое,Что все наши грехи и объятьяЕй, как Джотто, поклоннику Гойи.
Там повсюду валялись вуалиИ жемчужины с плоского лифа,Но острее наточенной сталиБыли взгляды, и тени, и мифы.
Горше хины, язвительней желчи,Жгучей яда, попавшего в яства,И библейского мифа темнее —Раззолоченный миф государства.
Пусть король развлекается с лютней,Только нас бы оставил в покое.Кружат в залах безмозглые трутни,Но они не умеют без крови.
Тают счастья прозрачные крохи.Все смешно, все легко, все опрятно,Но сквозь грим маскарадной эпохиЛезут черные трупные пятна.
25.05.13
5.
Король ли, дьявол – разницы здесь нет,Наш город серым ливнем отутюжен,Один зовет с секирой на обед,Другой костром спешит украсить ужин.
Не жди меня. За бледной пеленойЛицо твое луной сияет с неба.Из этого безумного вертепаНе вырваться. И дождь идет стеной.
Я слышу тихий шорох за спиной,По ложу из соломы юркнет крыса.Придется поискать остатки смыслаВо всем, что приключается со мной.
Но где ж его найти? Помилуй Бог!То казни, то пиры да карнавалы.И небо, разгораясь лентой алой,Похоже на кровавый лоскуток.
В прорехе одинокого окнаЯ вижу паутину улиц темных,И реку, и огни, и мост подъемный,И комнату, где ты сидишь одна.
Задавлена тоской, напряжена,Напугана разлукой, как болезнью,Ты вновь не можешь спать и ждешь известий,Моя намного больше, чем жена.
Побудь со мной в метаниях моих!Свеча блестит в ночи, как желтый слиток.Вот только бы избавили от пыток,Но кто же защитит меня от них!
Мне кажется, что я уже в аду,Где душно, дым столбом и пахнет серой,И если мне сейчас достанет веры,То я уже нигде не пропаду.
Я, кажется, уже схожу с ума,Как манны, ожидая эшафота.До этого крутого поворотаПугали лишь интриги да чума.
Нет ереси такой, чтобы онаБыла страшней, чем это правосудье,Пройдет лишь век, и хмуро скажут люди,Что в мире явно правит сатана.
Что жизнь грешна в плену таких тенет,Что надо бы уже дышать без страха,Что лучше превратиться в горстку праха,Чем видеть этот ад на сотни лет.
Как жаль, что нас не будет среди них —Взъерошенных, уверенных и страстных,И все же мы подлили каплю маслаВ их ярость и в порыв безумный их.
И пусть для нас с тобой померкнет свет,Пусть души от разлуки кровоточат,Я знаю, что расплата будет точно.Король ли, дьявол – разницы здесь нет.
07.04.2013
6.
Наши давние будни, театр теней,То растают, то снова мелькнут на экране,И грехи все старее, и тени длинней,И разлука, как деспот, по-прежнему ранит.
Мы забыты друзьями, растоптаны в прахСотней ног, прошагавших по плитам нагретым,Но остались в стихах и застыли в грехах,И в железе, и в камне, и в снах, и в портретах.
Мы мелькаем порою в тумане зеркал,В их Венецией созданном смуглом овале,Но все то, что когда-то ты мне рассказалЭти бледные лики припомнят едва ли.
Им неведомы страх и загробная жизнь.Как дождинки в стекло, там минуты без счета.Так, как будто она не молила: «Вернись»,Скорбной тенью застыв у перил эшафота.
И как будто он взгляда ее не искал,А глаза были злые, большие и рысьи.Целый мир без нее был ничтожен и мал,Целый мир без него стал как палые листья.
Их обоих с лихвой помотала судьба,Словно шхуны в штормах, оборвавши ветрила,По морям суеты, где надежда слаба,И разбила о жизнь. А зеркал не разбила.
В кресло брошены плащ и толедский кинжал,Снова пальцы, как прежде, легли на запястье.И на миг озаряется сумрачный залБледным отблеском счастья.