Договорившись с местными музыкантами, она днём стирала, а вечером учила их своим мелодиям. Музыканты подхватывали мотив и она, очень довольная этим пела незамысловатые песни. Благодаря скитаниям с бродягами, она успела выучить и местные песенки, так, что репертуар у Анны был немаленьким. Так и коротали вечера.
После одного из таких концертов к Анне подошел довольно высокий мужчина с прямым взглядом темных глаз и шрамом, через всю щеку. Она узнала в нём одного из монастырских постояльцев. Монахом в ее понимании он не был, он не носил простотканный балахон, а был одет во вполне светскую одежду. Несколько раз она видела, как Служитель беседует с этим мужчиной, знала, что живет он при монастыре, вот в принципе и все, что Анна могла бы о нём сказать, спроси ее кто-нибудь о подошедшем к ней человеке.
- Анна, мне надо поговорить с тобой и твоей девчонкой.
- Давай поговорим. Представление закончено и у нас как раз есть немного свободного времени. - Анна поискала глазами Еву, та бегала по залу и собирала в миску небольшие монетки, подаваемые ей. - Сейчас Ева подойдет, мы рассчитаемся с музыкантами и тогда сможем поговорить. Поможешь расставить скамьи?
Они расставили скамьи, расплатились с музыкантами, и не сговариваясь пошли в Храмовую столовую, где питались монахи и добровольные помощники. Взяли по тарелке каши, по кружке молока и сели за столик в углу, благо так поздно ужинали немногие.
- Ну, вот, - начал мужчина, когда тарелки опустели и молоко было выпито, - меня зовут Бергом. Служитель попросил присмотреться к тебе и к твоей девочке, Анна. Он сказал, что вы собрались попутешествовать, став бродягами и попросил меня присмотреться к тебе.
“Что-то он повторяется”, - подумала Анна.
- Служитель спросил, не буду ли я против стать для вас защитой и опорой? Я согласился, что путешествовать двум женщинам небезопасно, а теперь особенно. Но я вас не знал, да и сейчас не знаю, кто вы такие. Свои выводы я сделал, теперь расскажите, что вы намерены предпринять.
Он выжидающе взглянул на Анну, а у той, будто отнялся язык. Она вообще мало, что поняла из речи этого Берга. Она сидела, переводила взгляд с Евы на Берга и молчала. Да, Служитель как-то намекнул ей, что у него “есть одна мыслишка”, но что его мыслишка настолько странная, она и подумать не могла.
- То есть, Служитель попросил тебя стать нашим телохранителем? Так что ли?
- Вроде того. Он сказал, что вам небезопасно колесить двоим по дорогам, я с ним согласился, но сначала мне надо было присмотреться к тебе. Понять, почему Служитель за тебя просит.
- И что, понял? - Ситуация настораживала, с чего бы Служителю сводничать и приставлять к ней здоровенного мужика? Он же сам видел, что у неё не остыли чувства к Каслу. Клин клином? Нет, на Служителя это не похоже.
- Не знаю, почему ты сейчас не с семьёй, - продолжил он, - может погибли все, может еще что, но я увидел главное - женщина ты достойная, не вертихвостка какая-нибудь, знаю, что Ева не твоя дочь, но ты о ней хорошо заботишься. Я и подумал, что нам может быть по пути. Мне тоже надоело на одном месте сидеть, вижу, что тебе надо обдумать мои слова, прежде, чем принять какое-нибудь решение. Да и о себе говорить пока не хочешь. Подумай, защита тебе и девочке лишней не будет.
С этими словами он поднялся и вышел из зала, оставив Анну в полнейшем недоумении.
- И что это было? - Анна смотрела вслед удаляющейся спине.
- Это был Берг, он же сказал тебе. Он раньше много воевал, потом его серьёзно ранили, он не мог больше сражаться. Долго мыкался, а потом пришел в этот Храм и остался здесь. За юбками он не бегает, про семью ничего не рассказывает, что еще? Работящий, честный, хороший мужик, одним словом.
- А откуда ты всё это знаешь? - Анна в шоке смотрела на свою спутницу.
- Просто слушаю, что люди вокруг говорят.
- Ну, я вроде тоже не глухая, а про Берга ничего не знаю….
- Ты не любопытна, вот и не слушаешь, что вокруг болтают, а мне всё интересно. Только ты не думай, болтать я не буду, если ты вдруг думаешь чего про меня…
- Эх, Ева, Ева, я теперь не знаю, что и думать.
- Вот и не думай, пошли спать.
Анна лежала на узкой неудобной кровати и никак не могла заснуть. Мысли кружились невесомыми мотыльками.
Оказывается, она, увлекшись своими переживаниями, ушла “в себя”, совершенно не замечая ничего, что происходит вокруг, а Ева, ее маленькая спутница, несмотря на свое горе, горе, намного превосходившее все терзания Анны, продолжала жить наяву, подмечая мельчайшие детали окружающего их мира. Вот у кого поучиться бы!