Купил Карабасов бутылку лимонада 'Буратино', сделал себе подарок выходного дня. Пришёл домой, открыл, а налить не выходит, жидкость внутри не мокрая, да и вообще её как бы и нет, так, одна видимость бутафорская.
'Как же это,- думает Карабасов,- бутылка настоящая, а лимонад нарисованный? Наверное, и сама бутылка поддельная'. Посмотрел получше, и действительно: из картона, сверху лаком покрыта, и ни разу не прозрачная. 'Зачем купил, куда смотрел. Может продавщица была симпатичная, и я сильно отвлёкся', - предположил Карабасов и отправился в магазин проверить.
Пришёл, а там ни продавщицы, ни лимонада, одна старуха кефир продаёт, а рядом старик в валенках на пустом ящике сидит, на скрипке играет. Вернее, не играет, а делает вид, потому что струн нет, и вместо смычка палочка от мороженого. Да и сама скрипка очень подозрительная, на кусок доски похожа.
Спрашивает Карабасов у старухи:
- Где здесь лимонад 'Буратино' продаётся?
- Сегодня вечером непременно дождь будет, так что кефир берите, не пожалеете.
- Буратинов здесь нету, - встрянул старик, - здесь для них холодно.
- Для кого холодно? - не понял Карабасов.
- Когда дождь идёт всегда холодно, - продолжала старуха,- возьмите хоть две бутылки, кефир жутко свежий.
- Я насчёт продажного лимонада...- начал Карабасов, но старик снова перебил.
- Буратины такой народ, упрямые они. Говоришь им, а они всё по-своему: пищат, носами упираются, и хоть ты тресни.
- Какими носами?
- Своими. Носы у них твёрдые да острые, - оживилась старуха, - они ими домики в деревьях делают и сидят в них.
- А молодые продавщицы здесь бывают? - вспомнил Карабасов.
- Молодые? Бывают. Но не здесь,- засмеялся старик, показывая на старуху.
- А ты что ли лучше! - рассердилась старуха, и погрозила сморщенным кулачком.
Старик, как бы шутя, замахнулся своей скрипкой, женщина не поняла шутки и выронила бутылку, которая звонко хлопнула и разлетелась брызгами и кусочками стекла. Запахло кисломолочным. Старик такому веселью обрадовался, стал играть, пританцовывая и подпрыгивая, причём вся музыка, извлекаемая из его инструмента, более напоминала не скрипку, а трубу, и ноздри играющего подозрительно раздувались, наподобие кузнечных мехов.
Любой, кто слышал эти звуки, без труда понимал, что играет он фальшиво. Карабасов очень рассердился, сам он музыку любил без взаимности, но готов был убить этого 'мужыканта'.
Старухе дедушка не нравился по определению, как явление природы, без всякой причины и музыки. Она всегда искала повод отомстить за неудачную судьбину, а здесь был не только повод, но и союзник. Давая выход накопившемуся, она вдруг взяла с витрины бутылку кефира, и кинула в ненавистное чучело. Брошенное в цель не попало, но сама цель, испуганно отшатнулась, потеряла равновесие, и размашисто упала, имитируя прямое попадание.
- Вы кажется, его убили! - испугался Карабасов,
- Вы же этого тоже хотели?
Карабасов смутился.
- Не боись, ничего ему не сделается.
- Посмотрите, у него лицо белое!
Старуха одела очки, всмотрелась, сняла очки.
- Это кефир, он весь кефиром обделался.
- Это вы его обделали! - не выдержал Карабасов, - обделали и уделали! Вас в тюрьму надо!
Старуха подняла над головой свои нестрашные кулачки, и пошла на Карабасова как танк или самоходное орудие. Карабасов приготовился к бегу, но в это время старик, про которого временно забыли, подкрался и снова замахнулся, ещё страшнее, ещё неожиданнее. Старуха даже вскрикнула, и, не дожидаясь удара, повалилась на пол, замерла без движения.
Карабасову стало жаль пожилую женщину, он наклонился, чтобы, сделать искусственное дыхание, а старуха схватила за шею и звонко поцеловала.
- Ах вот какая ты,- пропел старик, доставая из кармана гранёный стакан,- я так и знал, что у тебя кто-то есть.
- У меня их столько, сколько тебе и не снилось, Паганини,- огрызнулась старуха, делая новые, уже безуспешные попытки.
- Прелюбодейка! - крикнул старик, наливая полный стакан кефира.
- Не трогай кефир, он казённый, - взвизгнула старуха.
- Пусть твой иностранец заплатит. Твоё здоровье, мерзявка,- старик чокнулся с бутылкой и залпом выпил.