— Ингрид права, ты ей не указ, — усмехнулся ван.
Рейван, прикрыл лицо ладонями и, вздохнув, покачал головой.
— Мы не оставим тебя в грядущей беде, ван Харальд! — почувствовав поддержку вана, Ингрид воспряла духом. — Мы поможем тебе дать бой врагам, ведь с нами самый великий воин, каких я видела. Рейван, ты должен биться вместе с нами!
Ван Харальд, Рёгнар и другие воины, сидевшие рядом, уставились на Рейвана после этого громогласного заявления.
— Зимой он убил тролля! — замахала руками Ингрид, бросая на Рейвана восторженные взгляды. — И так, и так пронзал его мечом, пока тот не рухнул на землю.
— Мы слышали, что это ван Ингвар убил тролля! — возразил Рёгнар.
— Нет-нет, это Рейван его убил, я сама видела!
— Это правда? — воины окинули Рейвана недоверчивыми взглядами.
Он поднял кубок и сделал глоток.
— Правда.
— Мы поможем тебе, ван Харальд! — воскликнула Ингрид. — Рейван, правда ведь, поможем? Обещай мне!
Она смотрела на него с такой надеждой и верой, с таким упоительным восторгом, как никто никогда не смотрел. Он сжал челюсти, сдвинул брови и согласно кивнул:
— Обещаю.
Рейван перевёл взгляд на Лютого, тот со злостью покачал головой в ответ. Сейчас они оба сходились в том, что затея ввязаться в битву при Хёнедане была откровенно плоха. Лютый отпил из кубка и усмехнулся.
— Глупый, очень глупый ты воин, Рейван.
— Разобьём этих набулов, чтобы носа не совали в наши земли! — подняла кубок Ингрид.
Воинский зал победно заликовал, раздались восторженные кличи. Загремели удары мечей о щиты. Рейвана затошнило сильнее.
6-7
Рейван выбрался из-за стола и вышел во двор. На крепость уже опустилась чёрная ночь. Он брёл по галерее, снедаемый замешательством. Его разрывали желание поскорее выполнить приказ Харон-Сидиса и просьба Ингрид сражаться вместе с ней. Её пронзительный взгляд стоял перед ним. Точно так же она смотрела на него в тот миг, когда приняла в нём кзорга.
«Глупый воин», — выругал себя Рейван, повторив слова Лютого.
То и дело на пути попадались захмелевшие воины, вырывая его из размышлений болтовнёй и насмешками. Кто-то начинал поддразнивать его из-за размолвки с Владычицей. Но он сдерживался, чтобы не начать драку с шутниками. Теперь было не время.
Рейван искал тишины и поднялся по каменной лестнице на крепостную стену. Наверху вместо желанного уединения он увидел шагах в десяти от себя фигуру в тёмном плаще. Это была Маррей. Он узнал её по распущенной копне волос.
— И ты здесь? — проговорила она тихо, продолжая напряжённо всматриваться в бескрайнюю тьму ночи.
— Я пойду, не буду мешать, — прорычал Рейван, уже развернувшись.
— Ты не мешаешь мне, останься, — сказала она.
Её слова прозвучали как приказ.
Несколько одиночных капель сорвалось с неба. Ветер просвистел в бойницах на стене и ударил порывом в лицо так, что и Маррей, и Рейван пошатнулись.
«Неужели я пьян?» — подумал он.
— Ну и погода сегодня, — произнесла Маррей, рассеивая нависшую тишину.
— Рисские боги шалят, — произнёс Рейван, вздохнув, и почувствовал на языке горечь необъятной ночи. — Наверное, чуют грядущее сражение.
— Я не хотела приближаться к войне, но война всегда сама приближается ко мне. А для тебя, наверное, битва — родная стихия?
Рейван услышал в словах Владычицы грусть. Насмешек по поводу разговора за столом не последовало. Казалось, будто того разговора вообще не было — так открыта и доверительна она была сейчас с ним. Откровенна.
Рейван ясно почувствовал в ней большую внутреннюю силу и нездешность, присущую лишь богам.
— Я создан для войны, — хрипло произнёс он.
— Человек не может быть создан для войны. — По звуку её голоса он понял, что Маррей грустно улыбнулась. Рейван промолчал — не хотел спорить, ведь она не знала, кто он.
Гроздь дождевых капель снова прилетела из тёмного неба с очередным порывом ветра.
— Ты ведь набульская Владычица, почему не уедешь отсюда, пока ещё ничего не началось? — спросил Рейван.
— Я не выбираю чью-либо сторону, когда идёт кровопролитие. Я не могу уехать, бросив тех, кому буду нужна. Наверное, я спасу чьи-то жизни после того, как вы вонзите сталь друг в друга, — ответила Маррей, посмотрев на Рейвана.
Могучий ветер раскидал волосы по её лицу, и, пока Маррей поднимала руки, чтобы поправить их, новый порыв сорвал с её плеч плащ, подставляя уязвимое тело в тонком платье ледяным ударам.
Рейван увидел, как она, хрупкая, беззащитная, сопротивляется могучей силе ветра, силе неодолимой и сокрушительной. Он мгновенно подался навстречу, поймав непослушную накидку, и вернул её на плечи Владычицы.
— Ловко. Лучше, чем с кружкой, — проговорила она, заглянув ему в глаза.
Его руки всё ещё лежали на её плечах — и он ощутил, что она дрожит от холода. Рейван почувствовал, что ему очень хочется обнять её, хоть он и не умел. Он прижал Маррей к себе, закрыв руками, будто защищая от чего-то. Жест был неловким и непозволительным, но она не оттолкнула, замерев в объятии.
Вдыхая запах женщины, Рейван ощутил, что внутри него восстаёт обжигающее пламя, разгорается страсть, которой раньше он не знал. Что-то сломалось. Что-то пошло не так.
«Наверное, пережитая летаргия свела на нет все действия снадобий».
Рейван затаил дыхание, чтобы успокоить себя. Но его тело само дало всё понять прижавшейся к нему женщине.
— Ты соврал, что не хочешь меня… — хмыкнула Владычица.
С лестницы послышались лёгкие шаги. Маррей отпрянула от Рейвана.
— Твоя Волчица пришла, — проговорила она и двинулась в темноту, молчаливо пройдя мимо Ингрид.
Рейван направил взгляд во тьму ночи, чувствуя, как когтистая лапа сжала и опустошила его сердце. Он впервые понял, что лишён чего-то очень важного в жизни.
— Она снова пристаёт к тебе? — Ингрид бросила на Рейвана хмурый взгляд.
— Нет, — он повернулся к ней, весь взъерошенный.
— Все пошли спать, а я искала тебя.
В глазах Ингрид стоял страх, какой бывает у молодого воина перед битвой, так знакомый Рейвану. Он понял её чувства: она искала у него утешения и наставничества, и он мог бы рассказать ей многое о битвах и страхе. О том, что страх невозможно победить, о нём можно лишь постараться не думать. Но близость с кем-либо сейчас казалась ему разрушительной. Он принял привычно-мрачный вид и промолчал.
— Ты злишься, что я вынудила тебя остаться? — спросила Ингрид.
— Пойдём, я провожу тебя, — Рейван сделал жест, предлагая спускаться.
Ингрид замешкалась на ступенях и вновь поглядела на него.
— Я благодарна тебе за то, что согласился сражаться рядом со мной.
Взгляд её полыхнул янтарём и нерушимой верой в него. Рейван внутренне вздрогнул.
— Я выполню всё, что обещал тебе, Волчица.
7-1 В шёпоте грома
Ван Харальд отправил Рёгнара разбить набулов на берегу, пока те переправились ещё малым числом. Но воевода принёс отцу вести о том, что набулов стянулись полчища и силами воинов Хёнедана им не справиться. Харальд приказал готовиться к осаде, в которую они, скорее всего, попадут, и разослал всем рисским ванам тревожные вести о скором нападении.
С того времени Хёнедан кипел, словно муравейник, где каждый выполнял свою работу хорошо и слаженно. Риссы готовились к необратимо надвигающейся войне.
В большом зале не пылали горящие чаши, и факелы не освещали тёмные галереи, как прежде. Обитатели крепости сберегали каждое полено и каждую каплю масла.
Тёплыми весенними вечерами воины собирались на дворе под россыпью звёзд у единственного костра, который горел ровно столько, чтобы приготовить пищу. Ингрид, одна из немногих женщин, оставшихся в крепости, помогала им.
— Возьмите, — протянула она миски Лютому и Тирно, а потом подошла к Рейвану, благоговейно замерев подле него.
Рейван принял пищу и поблагодарил коротким кивком. Он по-прежнему старался уберечься от ненужных слов и взглядов. Днём, когда он учил Ингрид обращаться с мечом, то отдавал ей всего себя, обретая в наставничестве упоение и радость. Но в остальное время не подпускал ближе, чем это было возможно для человеческого существа, находившегося рядом с кзоргом.
Ингрид позвали к костру, и она ушла, одарив Рейвана ласковым взглядом на прощание. Лютый и Тирно мрачно переглянулись.
— Говорят, что набулов возглавляет Ярвис Чёрный Медведь, — проговорил один из воинов. — Он кзорг, а значит, нас ждёт кровавый, страшный бой.
— Если бы против нас стоял Эскеллийский Зверь, я, может, и испугался бы, — отозвался другой воин. — А Ярвис? Что нам Ярвис?..
В вечернем сумраке зазвучали звуки лиры, и все голоса вмиг затихли. Воины, подхватив миски, подошли ближе к костру, чтобы послушать пение Владычицы.
— Ты ведь не признался Ингрид, кто ты? — прошептал Лютый, наклонившись к Рейвану.
— А кто я? — зло прищурился кзорг. — Твой палач?!
— Потише, — проворчал Тирно. — Тут и так все на взводе из-за грядущей битвы. Тебя растерзают, если будешь так громко препираться, Рейван!
— Не сознавайся ей, что ты сын Ингвара. Ты стал ей близок, и это её убьёт, — ещё тише произнёс галинорец.
— И не собирался! — прошипел кзорг.
— Как тяжело с тобой говорить! — вздохнул Лютый и встал. — Пойду к Маррей.
Прижав миску к животу, галинорец ушёл. Тирно задумчиво пошевелил челюстью, прежде чем вновь заговорить.
— Владычицу ты зря обидел. И Ингрид можешь обидеть. Будь осторожнее с девочкой.
Рейван покосился на рудокопа, но ничего не ответил. А затем поглядел в сторону костра, откуда доносились переборы лиры и едва уловимые звуки бархатного голоса.
— Хорошо поёт, — произнёс Тирно, пробуя дымящуюся похлёбку. — И чудесно готовит мясо, хотя сама его не ест. Кажется, сегодня она добавила сюда кое-что новое. Как считаешь?
Рейван бросил поднятую было им ложку.
— Она что-то подмешивает в еду! — выругался он. — Я чувствую себя… словно одурманенным!
Рейван злился от того, что разговоры о Владычице делали его беспокойным. Маррей не покидала его мыслей ни днём, ни ночью, и от этого что-то болезненно ныло в груди. Рейвану казалось, что здесь непременно замешано какое-то колдовство, зелья!
Тирно сдвинул седые брови, вопросительно поглядев на кзорга, но потом всё понял и расхохотался.
— Ты влюблён, — протянул рудокоп. — У людей это так называется, Рейван! Только смотри, чтобы Дэрон не пронюхал.
От костра донеслись гневные голоса. Ван Харальд спорил с соратниками и Лютым по поводу предстоящей битвы. Рейван не подошёл бы, но услышал голос Ингрид, смело ворвавшийся в разговор. Речи о войне заставили Маррей заглушить переборы лиры. Владычица растворилась в толпе, и Рейван был рад, что и на этот раз не встретился с ней.
— Ван Ингвар не позволил бы Ингрид встать в один ряд с воинами, — напирал Лютый.
— Но я хочу сражаться, я умею! — ответила Ингрид. — Я была в отряде Волка Торвальда!
— Ингрид смело вела себя в драке с набулами, похитившими её, — произнёс Рейван. — Она может постоять за себя: ей стоит доверить меч.
— Женщина не может драться! — Лютый упёрся уничтожающим взглядом в Ингрид.
— Пусть подаёт щиты, — пожал плечами Рейван, повернувшись к вану Харальду. — Ей этого хватит на первый раз.
Старшие из воинов, те, кого ван называл соратниками, считали недостойным для себя занятием подавать воинам щиты на замену разлетавшимся в щепы во время битвы. Эту обязанность несли молодые воины.
— Я дочь Верховного вана, я не буду подавать щиты! — вознегодовала Ингрид.
Ван Харальд улыбнулся её дерзости.
— Будешь подавать щиты или миски с кашей! — приказал он.
Ингрид вскинула брови от негодования, но поняла, что спорить невозможно.
— Буду подавать щиты, — покорилась она.