— Возьмите, — протянула она миски Лютому и Тирно, а потом подошла к Рейвану, благоговейно замерев подле него.
Рейван принял пищу и поблагодарил коротким кивком. Он по-прежнему старался уберечься от ненужных слов и взглядов. Днём, когда он учил Ингрид обращаться с мечом, то отдавал ей всего себя, обретая в наставничестве упоение и радость. Но в остальное время не подпускал ближе, чем это было возможно для человеческого существа, находившегося рядом с кзоргом.
Ингрид позвали к костру, и она ушла, одарив Рейвана ласковым взглядом на прощание. Лютый и Тирно мрачно переглянулись.
— Говорят, что набулов возглавляет Ярвис Чёрный Медведь, — проговорил один из воинов. — Он кзорг, а значит, нас ждёт кровавый, страшный бой.
— Если бы против нас стоял Эскеллийский Зверь, я, может, и испугался бы, — отозвался другой воин. — А Ярвис? Что нам Ярвис?..
В вечернем сумраке зазвучали звуки лиры, и все голоса вмиг затихли. Воины, подхватив миски, подошли ближе к костру, чтобы послушать пение Владычицы.
— Ты ведь не признался Ингрид, кто ты? — прошептал Лютый, наклонившись к Рейвану.
— А кто я? — зло прищурился кзорг. — Твой палач?!
— Потише, — проворчал Тирно. — Тут и так все на взводе из-за грядущей битвы. Тебя растерзают, если будешь так громко препираться, Рейван!
— Не сознавайся ей, что ты сын Ингвара. Ты стал ей близок, и это её убьёт, — ещё тише произнёс галинорец.
— И не собирался! — прошипел кзорг.
— Как тяжело с тобой говорить! — вздохнул Лютый и встал. — Пойду к Маррей.
Прижав миску к животу, галинорец ушёл. Тирно задумчиво пошевелил челюстью, прежде чем вновь заговорить.
— Владычицу ты зря обидел. И Ингрид можешь обидеть. Будь осторожнее с девочкой.
Рейван покосился на рудокопа, но ничего не ответил. А затем поглядел в сторону костра, откуда доносились переборы лиры и едва уловимые звуки бархатного голоса.
— Хорошо поёт, — произнёс Тирно, пробуя дымящуюся похлёбку. — И чудесно готовит мясо, хотя сама его не ест. Кажется, сегодня она добавила сюда кое-что новое. Как считаешь?
Рейван бросил поднятую было им ложку.
— Она что-то подмешивает в еду! — выругался он. — Я чувствую себя… словно одурманенным!
Рейван злился от того, что разговоры о Владычице делали его беспокойным. Маррей не покидала его мыслей ни днём, ни ночью, и от этого что-то болезненно ныло в груди. Рейвану казалось, что здесь непременно замешано какое-то колдовство, зелья!
Тирно сдвинул седые брови, вопросительно поглядев на кзорга, но потом всё понял и расхохотался.
— Ты влюблён, — протянул рудокоп. — У людей это так называется, Рейван! Только смотри, чтобы Дэрон не пронюхал.
От костра донеслись гневные голоса. Ван Харальд спорил с соратниками и Лютым по поводу предстоящей битвы. Рейван не подошёл бы, но услышал голос Ингрид, смело ворвавшийся в разговор. Речи о войне заставили Маррей заглушить переборы лиры. Владычица растворилась в толпе, и Рейван был рад, что и на этот раз не встретился с ней.
— Ван Ингвар не позволил бы Ингрид встать в один ряд с воинами, — напирал Лютый.
— Но я хочу сражаться, я умею! — ответила Ингрид. — Я была в отряде Волка Торвальда!
— Ингрид смело вела себя в драке с набулами, похитившими её, — произнёс Рейван. — Она может постоять за себя: ей стоит доверить меч.
— Женщина не может драться! — Лютый упёрся уничтожающим взглядом в Ингрид.
— Пусть подаёт щиты, — пожал плечами Рейван, повернувшись к вану Харальду. — Ей этого хватит на первый раз.
Старшие из воинов, те, кого ван называл соратниками, считали недостойным для себя занятием подавать воинам щиты на замену разлетавшимся в щепы во время битвы. Эту обязанность несли молодые воины.
— Я дочь Верховного вана, я не буду подавать щиты! — вознегодовала Ингрид.
Ван Харальд улыбнулся её дерзости.
— Будешь подавать щиты или миски с кашей! — приказал он.
Ингрид вскинула брови от негодования, но поняла, что спорить невозможно.
— Буду подавать щиты, — покорилась она.
7-2
Для грядущего сражения Рейван подобрал в оружейной кольчугу, которая удобно легла поверх его кожаного доспеха, полученного от Ингвара в Нордхейме. Кольчужная рубаха прикрывала руки до локтя и ноги почти до колен. Предплечья объяли наручи, а голени — сапоги со стальными пластинами. Кзорг выбрал шлем и щит, раскрашенный в жёлто-чёрные цвета знамени Хёнедана.
Рядом приглядывала себе снаряжение Ингрид. Она прикасалась пальцами к броне, гладила ладонью щиты и холодную сталь мечей. Сердце её колотилось с недевичьим восторгом, в нетерпении скорее примерить воинское облачение. Ингрид жаждала оказаться в рядах могучих рисских воинов, крушащих врагов направо и налево. Стремилась доказать отцу, что может стать одним из его соратников — волков Нордхейма. Это её путь!
Рейван помог Ингрид застегнуть ремешки наручей и подогнать к телу доспех. Надел ей подшлемник, натянул сверху шлем. Ингрид чувствовала себя соломенной куклой в его знающих руках и от сгустившихся внутри теплоты и смятения скорчила ему рожицу под шлемом.
— Я всё вижу. — Рейван понял её гримасу и улыбнулся.
Ингрид ещё больше смутилась.
— Кзорги умеют видеть через железо? — рассмеялась она.
— В бой не лезь, поняла? — Рейван пресёк все шутки. — Я учил тебя не затем, чтобы чужой меч снёс тебе голову. Я бы хотел как можно дольше слушать то, что эта голова будет говорить.
Он похлопал сверху по шлему.
— Правда?
— Правда.
Рейван знал, что Ингрид способна быть внимательной и рассудительной, он видел её стойкость и умение выживать в горах. И потому не желал, чтобы теперь она пострадала из-за своей детской глупости, из-за отчаянного желания сражаться наравне с мужчинами.
— Ладно, считай, я тебя послушала, — ответила Ингрид, перейдя к стене, увешанной мечами.
Вдумчиво рассматривая гладкую, переливавшуюся холодом сталь, она решала, какой же клинок выбрать.
— В драке нет ничего восторженного и романтичного, зря ты так думаешь, — проследовал за ней Рейван.
Ингрид взяла в ладонь один из длинных мечей, такой же, как носили соратники, — на малые и короткие она не глядела. Боевое оружие оказалось намного тяжелее тренировочного. Ингрид рассекла мечом воздух, но взмах удался неловким и вывел её из равновесия.
Рейван хмыкнул, намекая на то, что она себя переоценила.
— Просто этот меч на меня не глядит, — в оправдание произнесла Ингрид. — Я попробую другой.
— Ты ещё ему имя дай! — усмехнулся Рейван и взял один из клинков полегче.
Ингрид загляделась на крепость и изящество его захвата, на увлечение, вспыхнувшее в его глазах, — и ей захотелось, чтобы он однажды с таким же увлечением поглядел и на неё.
Рейван прокрутил меч в руке и сделал атакующий выпад так, что лезвие со свистом прорезало воздух.
— Этот тебе подойдёт, бери, — он протянул Ингрид клинок рукоятью вперёд. — И запомни: меч не так важен, как умение с ним обращаться.
— Да, этот хорош! — повертела меч в руке Ингрид.
Рейван выставил вперёд щит, предлагая ударить по нему. Она вложила всю силу в замах, Рейван принял удар, а затем пнул щитом в ответ так, что Ингрид повалилась на каменный пол во всём тяжёлом облачении, но меч удержала.
— Неплохо. Но здесь нужна сила, — сказал он. — Храбрость тебя не защитит.
— Кзорг даёт советы девочке, как выжить в битве! — возмутился Лютый, прогрохотав мечом по металлическим умбонам щитов, висевших на стене. — Ты же знаешь, в битве ей будет достаточно одного удара, чтобы больше никогда не подняться. Ингвар не простит ни мне, ни тебе, если с ней что-то случится. Глупый ты воин!
Лютый смерил Рейвана презрительным взглядом. Кзорг промолчал. Он знал, что галинорец прав, но разве он мог что-то поделать против воли Ингрид? Тем более ему и самому было приятно делиться с ней опытом и боевыми хитростями.