— Тирно, ты раньше не рассказывал, что был с Ингваром в том сражении! Он что, и правда, сбежал прямо с поединка с вождём сарсов?
— Да, ему так прихватило живот от полевой стряпни! — помешивая суп, отвечал рудокоп. — Нет, это не я тогда готовил! — Тирно предупредительно поднял ложку. — Сарсский вождь подумал, что Ингвар струсил и удирает. А его тогда ох как прижало…
Ужимки, с которыми рудокоп описывал события, занимали Рейвана своей живостью и искренностью, но он старался не показывать интереса к разговорам спутников.
— Но как только он справился с нуждой, то вернулся и размозжил тому вождю башку! — продолжал Тирно. — Ингвар был невероятно силён!
— Да, Ингваром Непобедимым ещё долго будут пугать и сарсских, и набульских детей, — хмыкнул Лютый, устраиваясь поудобнее на меховом тюфяке возле костра.
— Я на его месте навалил бы в штаны на поле боя, но убегать бы не стал, — мрачно проговорил Рейван, отпивая из кружки дымящийся травяной отвар, приготовленный рудокопом.
— Некоторые воины устрашают противника громким рёвом или боевой раскраской, а кзорг устрашает смрадом! — рассмеялся Лютый.
Рейван улыбнулся. Совсем немного, почти незаметно.
— Ты очень похож на молодого Ингвара, — заметил Тирно, поглядев на него.
— Не болтайте на каждом углу, что я сын Ингвара, если мы выйдем к людям! — огрызнулся Рейван. — И о том, что я кзорг.
Тирно хмуро переглянулся с Лютым, пробуя с поварёшки бульон, тяжело вздохнул и вдруг нахмурился:
— А нам не опасно есть с тобой из одной посуды?
Рейван вздохнул. Зло и раздражённо.
— Опасна лишь его кровь, — усмехнулся Лютый. — Слюни и сопли не опасны — такими уж их создали. Иначе все, с кем кзорги валандаются, передохли бы! А они, как-никак, элитные воины набульского царя.
Тирно удовлетворённо кивнул, снова пробуя суп.
— Когда уже будет готово? — нетерпеливо спросил Лютый.
— Ой! — удивился Тирно, вскинувшись. — Не так страшны в лесу клещи, как медведь, вышедший к ночёвке.
Рудокоп напряжённо вглядывался в окутанную мраком лесную чащу.
— Только не начинай опять о своих пещерных чудовищах, ладно? — фыркнул галинорец.
— К нам гости, Лютый! — воскликнул Тирно.
Между поваленным деревом и кустами что-то промелькнуло. Потом у большого валуна показалась мохнатая шкура и снова скрылась в темноте. Кусты, освещённые пламенем костра, поочередно вздрагивали, словно по ним медленно пробегала волна.
Перед путниками оказался медведь и яростно заревел, открыв полную зубов пасть.
5-3
Рейван и Лютый вмиг схватились за оружие, а Тирно застыл с поварёшкой в руке.
— Наверное, мы разбили бивак в его отхожем месте — с чего он так зол?! — выругался Лютый.
— Он голодный после зимовки! — воскликнул Тирно. — Моей стряпнёй даже лесные цари не брезгуют.
Медведь приблизился. Тирно попятился к деревьям и упал, а Лютый, сжимая в руке меч, поглядел на Рейвана.
— Кзорг, давай, покажи, на что ты способен! — выкрикнул он, поднимая Тирно. — Говорят, ты тролля убил! А это какой-то медведь!
Шанса отказаться от вызова у Рейвана не было. Он широко шагнул навстречу зверю, закрыв своих спутников.
Медведь бросился. Рейван увернулся от когтистой лапы быстрее, чем смог бы любой хорошо тренированный воин. Лезвие меча описало дугу и полоснуло медведя по рёбрам. Зверь рассвирепел и хватанул когтями воздух там, где только что был его обидчик. Рейван подпрыгнул, оттолкнувшись от ствола дерева, и оказался с другой стороны от медведя. Клинок его вошёл над ключицей, прямиком в сердце зверя. Смерть была мгновенной.
— Неплохо, — проговорил Лютый, подойдя.
Наступив ногой на труп медведя, Рейван вынул меч и вытер с него кровь. Облизав пальцы по своему обычаю, он убрал меч в ножны и упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и земля словно пришла в движение.
Лютый придержал его и помог сесть.
— Ты ещё не излечился, — догадался он. — Посиди.
Рейван рухнул на землю, и галинорец с растерянным взглядом навис над ним.
— Тирно, дай воды!
— Что с ним? Медведь его цапнул? — заволновался рудокоп, поднеся кружку.
— Я цел, — прохрипел Рейван, уворачиваясь от рук Лютого. — Сейчас пройдёт.
Держась за грудь, Рейван глубоко дышал. Бешеный ритм сердца всё никак не унимался, а перед глазами всё сильнее разрасталось яркое полыхание. К горлу подступила тошнота, боль растеклась по телу, обуял животный страх.
Лютый выругался.
— Ты же мог сказать, что вдвоём медведя одолеть легче! — сплюнул он на землю. — Дыши глубже, скоро пройдёт. Надеюсь.