Патрис ободрял Слейтона:
— Я верю, что с Байрамом не случится ничего плохого. Не надо переживать!
Ганс и Слейтон быстро погрузили в самолет продовольствие, защитные костюмы, медицинские препараты, оружие — на всякий непредвиденный случай, двух киборгов. Затем вернулись в каюту отдыха.
И тут Слейтон опять заартачился:
— Не полечу!.. Не могу. Пусть отправляется к Байраму тот, у кого вместо сердца обыкновенный мини-компьютер!.. У меня не хватит сил оставить командира на съедение.
— Нас всего двое в космосе, — спокойно возразил космолог: — Я не полечу, так как некому рассчитывать трассу возвращения Корабля в Солнечную систему. Ты ведь не можешь ее вычислить? Ибо не ты космолог. Релятивистскую теорию гравитации не изучал, ее можно усвоить лишь за годы упорнейшего труда А Сверх-разум Невидимой Вселенной не придет тебе на помощь. Он мог, играючи «на скрипке тяготения и волн гравитонов», забросить нас в любые точки космоса. В общем, ты понял меня?
Слейтон потерянно махнул рукой.
— Ну, вот и чудненько! — сказал Ганс. — Лети и побыстрей возвращайся.
Вновь в динамике связи прозвучал голос Байрама:
— Ганс! Вызываю тебя, Ганс!.. Слейтон уже вылетел? Если нет, пусть запомнит: его будут встречать на границе Освещенной Полосы планеты. Пусть ненароком не обстреляет «птице-сапиенсов»!.. Они посланы мною.
— Он еще здесь, Байрам, — ответил космолог: — Хотя самолет уже на катапульте.
— Ах, вон как?! Э, друг пилот, почему медлишь? Приказ командира, — а пока еще Байрам ваш командир — выполняется без колебаний и весьма оперативно. Давай, лети! Я жду.
Слейтон глухо сказал:
— Да, Байрам, лечу немедленно. Я не из тех, кто оставит товарища среди врагов.
— Что-то не то ответил ты, — сказал Байрам. — Какие тут враги? Я подружился с ними! Сам увидишь, ничего мне не грозит. Слейтон отколол следующий «номер», задав вопрос:
— А где гарантия, что со мной говорит Байрам? Изображения на дисплее нет!.. Может, инопланетяне искуссно воспроизводят твой голос? Пока не увижу тебя воочию, не сдвинусь с места.
Байрам молчал, отыскивая выход из комичной ситуации. А может, совещался с разоблаченными инопланетянами? Лишь через десять минут Слейтон услышал голос командира:
— Хорошо, сейчас прибуду на борт! Мой самолет экскортируют лайнеры «птице-сапиенсов». Прошу тебя, Слейтон, встретить нас без фокусов.
Прошли томительные минуты ожидания. Наконец Слейтон увидел, как Освещенную Зону пересекли лайнеры инопланетян и машина Байрама. Спустя время, самолет Байрама был принят в ангар, а лайнеры принялись курсировать на приличном удалении от махины космолета.
Нечленораздельно восклицая, космолог и пилот обнялись с Байрамом. Не видя Патриса, командир оглянулся на экран дисплея:
— Где он? А-а, вот ты где! Ну, здравствуй, дорогой мой. По-моему, ты очень здорово устал, а? Ну, ладно, ладно, отдыхай. А ты, Ганс, сооруди прощальный обед. Потом я представлю вам наших гостей.
— Этих, что ли? — кивнул Слейтон на лайнеры, видные в экране обзора.
— Тех четырех гостей-беркутов, запертых в самолете Патрисa, — наставлял далее командир, — придется отпустить. Для полета с вами к Земле они отберут только двух добровольцев из числа «птице-человеков». А еще двух отправят двухголовые «птице-быки». Как видишь, согласие и мир еще возможны на Туманной планете. Все четверо добровольцев — в моем самолете. Так что...
Байрам умолк, глядя на изменившееся лицо Ганса:
— Что с тобой?!.
Побледневший космолог смотрел выше головы Байрама — на экран связи с Патрисом — и не мог вымолвить слова. «Неужели?..»
— Долго мне ожидать ответа? — спросил Байрам.
— М-м-м... Извини!.. Понимаешь, обед придется есть втроем. Взгляни на дисплей!
Байрам, чувствуя нечто ужасное, резко повернулся — и замер, закрывая лицо ладонью. Что-то похожее на рыдание повисло в рубке:
— Что-о?!. Этого не может быть! Он только что улыбался мне!.. Ты не ошибся, Ганс?.. Может, он просто уснул?
— Хотел бы я верить в это, — сурово произнес Слейтон, протягивая Байраму кусок ленты: — Запись не лжет!.. На, прочти слова Патриса, записанные видеомагнитофоном.
То и дело вытирая платком глаза, Байрам читал: «Дорогие коллеги и братья! Я ухожу в бесконечность, как правильнее называть Ту Сторону Бытия. И не жалею ни о чем. Немного огорчает, что приходится уходить Туда в такой невообразимой дали от Земли. У меня к вам, друзья, единственная просьба: когда прилетите на стационарную орбиту Земли, — а я уверен, что вы вернетесь домой живыми и невредимыми, — скажите землянам, чтобы они берегли прекрасный голубой Шар от всяческих катаклизмов и бед. Печальный урок Туманной планеты будет для всех вечным предостережением. Землю — колыбель рода Хомо — чадо любить и беречь! Поцелуйте за меня ее леса и горы, почву и хрустальную воду родников. И пусть она до конца вечности тихо плывет по древней орбите вокруг центра Млечного Пути. Прощайте!».