— Так-то лучше, — усмехнулся пилот: — Делать надо все по команде. Никакой самодеятельности.
Космолет шел по орбитальной спирали в сплошном тумане. Беспрестанно сигналили индикаторы, предупреждая о роях метеоров и целых обломках вещества. Самонаводящиеся энергопушки превращали метеориты в безобидную пыль, что еще больше усложняло ориентировку в пространстве. Ганс не отрывал глаз от дисплея, высматривая, нет ли поблизости ракет и аппаратов жителей разумного мира. Не потому, что опасался их атаки, а с целью предотвращения новых случайных столкновений. Вообще говоря, космолог не верил в злонамеренность братьев по разуму: они ничего не предприняли даже после гибели ракеты. В словах же пилота о местных «аномалиях» магнитного или гравитационного поля был несомненный резон.
Считывая показания приборов и следящих систем, Ганс пришел к заключению: «Полет корабля в непосредственной близости от поверхности Туманной планеты таит в себе неприятные сюрпризы. Тем более, что неизвестны магнитные полюса, аномалии, многие константы. Наибольшая опасность — наличие туманности, окутывающей планету».
Ганс включил селектор и сообщил о своих размышлениях Слейтону. Тот сначала ничего не сказал. По его озабоченному лицу космолог определил: Слейтон бьется над какой-то проблемой. Жесткие волосы на его макушке (он снял шлем) торчали во все стороны, взгляд беспокойно блуждал по шкалам сотен приборов.
— А если вернется Патрис и не найдет нас в той части орбиты, где оставил корабль? — с непонятной злостью спросил он: — Что будет тогда?
«Ну и человек?! — с недоумением думал Ганс: — После сумасшедших приключений, которые мы испытали в Сингулярности и при контактах с разными временами и Сверхразумом, Слейтон, по-моему, немного не в себе... О Байраме он совсем забыл! Может, уверен, что его нет в живых?»
— Ты не ответил мне, господин космолог, — напомнил Слейтон: — Над чем ломаешь умную голову?
Ганс вздрогнул и повторил то, что его волновало:
— Почему к нам не доходят радиозапросы Байрама? Над этой загадкой и ломаю мозг!
Пилот сделал рукой неопределенный жест:
— Давай поедим! Может, голова лучше заработает?
Ганс кивнул, и пилот отдал приказ роботу-кулинару: «Приготовить два завтрака, принести в рубку».
В полном молчании съели они завтрак и приступили к кофе.
Слейтон позвал киборга-прибориста и велел представить информацию о координатах движения космолета, о сигналах извне и о наличии каких-либо летающих объектов.
— Зачем тебе это? — спросил Ганс. — Что хочешь узнать такого, о чем не знал раньше?.. — По-моему, просто нервничаешь.
Пилот хотел что-то сказать ему, как вдруг космолет заметно накренился. Вернее, изменилось поле тяжести.
— Вот и сюрприз! — сказал пилот: — Космолет пошел к «земле» по наклонной. Но я ничего не менял в управлении. В чем дело?
Рывками нарастало ускорение, кофейная чашка вырвалась из рук Ганса и разбилась о переборку. В зоопарке «Саванна» всполошились животные... Потом ускорение исчезло, возникла невесомость, хотя не зависела внутри корабля от силы тяготения окружающих тел. Конструкторы создали в свое время массу хитроумных инерционных систем, при любых условиях нейтрализующих антигравитацию. Иными словами, невесомость не должна была сохраниться.
Оба — Слейтон и космолог — с большим трудом добрались до пульта. Пилот успел сесть в кресло, Ганс — нет. Перегрузка вышибла Ганса из рубки в коридор. Дверь сама собой захлопнулась за ним, полет стабилизировался.
Наконец Слейтон заметил отсутствие Ганса. «Куда он делся? Может, ушел в обсерваторию — наблюдать за Сингупярностью?» — Он включил телесвязь. — Черт возьми, где же Ганс!? Неужели в этой суматохе с рывками ускорений к нам проникли инопланетяне и увели горе-космолога?..» Вдруг кто-то постучался в дверь рубки.
Слейтон чуть не подскочил от страха: его домыслы как будто подтверждались. На полусогнутых ногах он бесшумно подкрался к двери рубки и, сжимая в руке лазерный пистолет, тихо сказал:
— Кто стучит? Пароль... Незнакомый голос глухо пробормотал что-то.
— Пароль скажи, если знаешь! — заорал Слейтон. Тот же глухой голос удивленно ответил:
— Ты что, не признаешь своего?! Да это же я, Ганс.
— Не знаю, не знаю, — сухо ответил пилот: — Если ты Ганс, то пройди в отсек боевых ракет и сядь перед экраном. Чтобы я увидел твое лицо.
— В общем ты прав!.. — Помолчав, сказал за дверью космолог: — Ну, жди.
Придя в отсек, Ганс включил телесвязь. На дисплее возникла смехотворная картина: Слейтон, пригнувшись, застыл у двери рубки. Ганс негромко окликнул его: