— Нужно будет поскорее подновить сруб, иначе весь ствол засорится. Тогда вам здесь на холме туго придётся.
— Кто же у нас подновлять будет? — вздохнула мать с грустной усмешкой. Но тут 'же оживилась и добавила: — Я сыщу для солдата мыла да платок, а он, может быть, подправит на срубе чего надо.
— Бывало, и такое делали, — ответил Реэмет.
Спустя несколько дней он снова пришёл на хутор, исправил колодец, а вскоре стал и завсегдатаем в доме. Как-то раз он притащил на спине целую вязанку белых дранок и починил крышу, которая от этого весело запестрела. Даже и посейчас на ней можно заметить светлые полосы — след его труда.
Реэмет внёс на хутор шумную радость жизни: он говорил громко, смеялся ещё громче; дедушкины столярные инструменты, которые много лет лежали без дела, начали визжать и скрипеть в реэметовских руках. Он и матери помогал в работе, и Пеэпа не забывал — мальчик услышал от него немало всяких историй про войну. Обоим пришёлся Реэмет по нраву, только бабушка каждый раз уходила от него на чистую половину и сердито ворчала при этом.
Особенно хорошо повлиял сосед на мать, которая стала совсем другим человеком. Она точно выросла и ходить начала быстрей.
И — что самое удивительное — она снова могла заразительно смеяться. Может быть, именно ради этого смеха, который раньше был столь редким гостем в их мрачном доме, мальчик прощал матери и соседу их незаметно возникшую любовь.
Пеэп заходит в гущу вишнёвых деревьев, растущих у самого дома.
На нижних ветках ягоду уже трудно найти. За последние дки он тут хорошо полакомился. Паренёк обрывает широкий лопух, хватается за надёжный сук и с лёгкостью белки лезет на дерево. Сам он на вишни не так уж падок, но как не снести две-три горсти маленькому братцу, хотя и не стоило бы очень-то баловать его…
Золотистая жидкая смола вишни пристаёт к штанам на коленях, к воротнику блузы. А бес с ними, думает паренёк, штаны да блуза и так уже старые. Мать обещала на зиму купить для уроков гимнастики спортивный костюм. Реэмет тоже согласился с этим — стало быть, обнову Пеэпу наверняка справят.
Паренёк, опираясь о вишнёвую ветвь, сплёвывает косточки сверху ка лопухи словно в мишень. Попадёт — и на толстых листьях остаются едва заметные серые пятнышки.
Вишня, на которую он взобрался, растёт вблизи высокой берёзы. Сейчас паренёк стоит как раз на уровне скворечника, прибитого к берёзовому стволу. Скворечник этот — единственный во всём саду, и сколочен он руками Пеэпа. Раньше скворечников было больше, но со временем почти все попадали с деревьев.
Когда они с матерью уже поселились в доме у Реэмета, где окна были гораздо просторней, чем у них, и мать посылала его после школы к бабушке — отнести той кое-что из съестного, то, приходя ка хутор, он не раз пробовал чинить упавшие домишки для птиц.
— Не колоти зря, — как-то по весне, в апреле, сказала бабушка Пеэпу, который принялся сколачивать гвоздями скворечник, подобранный им под клёном. — Лучше ты, сынок, новый сделай. Он и птицам больше понравится, и крепче будет. Вот ведь и ты с матерью перелетел в новое гнёздышко.
Старушке скучно было жить одной и, видно, хотелось отвести душу. Тяжело дыша, она говорила:
— Жаворонки-то уже давно запели, а вот вчера и скворец прилетел… Птица себе жильё выискивает. На край света, поди, залетит, а всё-таки всегда на родные места возвратится. Может случиться, что и твой отец снова домой приедет. Только бы потолки выстояли. Не странно ли: пока человек в доме живёт, потолки сотни лет держатся, а стоит людям выехать — сразу, глядишь, обвалятся.
Бабушка пошла в сад и смотрела, как Пеэп укреплял скворечник на высокой берёзе. Когда всё было в порядке, она ещё долго стояла на хрустком снегу и палкой отпугивала воробьёв.
— Чего вам, воришкам, надо! Ступайте-ка подобру-поздорову прочь от чужого дома. Вот вернутся настоящие хозяева — зададут вам.
Через два дня старуха умерла.
Всё-таки бабушка ошиблась, думал Пеэп, отец не вернулся домой. В день бабушкиных похорон отец, правда, приехал на кладбище вместе с новой женой и на ходу перемолвился с сыном. Сказал, что работает где-то агрономом, спросил, как идёт учёба в школе, и, уже сидя за рулём автомашины, сунул ему в ладонь деньги… словно нищему. Не стоит, впрочем, вспоминать об этой противной подачке. И без того настроение скверное… Ну, с какой стати он нынче рассердился на мать?
И Пеэп снова вспоминает сегодняшний обед: Реэмет, мать, он и маленький братишка сидят в кухне за столом и едят салаку, обвалянную в муке и поджаренную на сале с луком. В магазин привезли свежую рыбу, и мать сразу наготовила большую сковороду салаки. Все уписывают за обе щёки, только малый братишка беспокойно ёрзает на табуретке. Улучив подходящий момент, карапуз тычет вилкой в спину рыбёшки по-крупнее и кидает добычу кошке под стол.
Следом за первой салакой туда же отправляется и вторая.
— Нечего кошке нашу еду, скармливать, — со злостью бросает Пеэп. Все смотрят под стол и видят, что там валяются полусъеденные остатки не только двух этих рыбок. Мать легонько шлёпает братишку по мягкому месту и велит ему сейчас же отойти от стола.
— Не обижай его; больно отощала кошка-то, избегалась! — усмехается Реэмет.
Пеэпу не нравится, что всё разрешилось так легко и просто. Ведь вот сегодня же, перед обедом, укладывая свои школьные вещи, он обнаружил новую проделку братца. Тот переломал у него чуть ли не всё содержимое готовальни. Пеэп встаёт из-за стола и с желчью в голосе замечает:
— Ты, дядя Реэмет, всыпал бы этому сорванцу, как полагается. Он и у меня напортил вещей почём зря.
Реэмет отмалчивается, но, когда он, покончив с обедом, уходит на двор, мать выговаривает Пеэпу:
— Больно слышать, как ты его дядей зовёшь. Ведь он к тебе как отец родной.
Упрёк обрушивается неожиданно. Пеэп решает, что и ему, как-никак уже школьнику, тоже пора высказаться. И он бросает:
— Если ты, мать, забыла моего отца, так хоть не требуй, чтобы я поступал по-твоему.
Пеэп понимает, что переборщил, но слово не воробей — вылетит, не поймаешь. Мать в ответ долго и неподвижно стоит, обернувшись лицом к окну. Она словно боится расплескать по щёкам навернувшиеся на глаза слёзы. Пеэп быстро выходит из комнаты…
Держась одной рукой за дерево, Пеэп слезает вниз, кладёт свёрнутый кулёчком лопух с вишнями в тень яблони и заходит в дом. В сенях встречает его неприятный запах погреба. Двери в пустые комнаты и в кухню распахнуты настежь. На полу валяются обрезки гнилых досок вместе с землёй: потолки большей частью обвалились.
По скрипучей лестнице он лезет на чердак и вдоль стенки — тут потолок примерно на метр-другой ещё уцелел — идёт к стропилам, обращённым в сторону сада. Здесь он когда-то .любил сидеть и наблюдать за окрестностью, смотря прямо сквозь крышу, напоминавшую собой решето. Сейчас через дырки в кровле на сухую потолочную землю падают солнечные блики разной величины и формы. Они словно расстилают здесь причудливый ковровый узор.
Пеэп ложится спиной на пыльную землю. Сквозь дырку на кровле он видит солнце и, кроме того, кусочек синего неба. Солнце всегда напоминает ему лицо Реэмета, медно-красное от загара. Реэмет и солнце схожи ещё в том, что оба, тлядя на людей, обычно улыбаются.
Только один-единственный раз Пеэп видел, как лицо у Реэмета помрачнело…
… Став колхозным бригадиром, Реэмет целый день в походе; он и на поле, и в сушилке, его видят и возле амбаров, и у фермы. Он суёт свой нос повсюду, ко всем дворам. У Пеэпа тоже вошло в привычку: приготовив уроки, ходить с Реэметом. Вместе они то перелопатят зерно в сушилке, разопревшее за зиму, то поворошат клевер, который угрожает затлеть.
Однажды в послеобеденную пору они пошли вдвоём на дальнюю окраину колхоза проверить работу строителей, Новый коровник собирались достроить не раньше чем через год, а до тех пор молодняк разместили на старом гумне. Скотина уже раз перезимовала там, но нынче по весне навоз копали чересчур глубоко, и за лето гумно размокло, в нём застоялась, жижа — целое озерко. Реэмет дал председателю совет: настлать на гумне крепкий высокий пол. Председатель поддержал бригадира, велел трактористам подвезти нужные материалы.
Пройдя сквозь кустарник по полевой меже, Реэмет со своим спутником останавливается, слушает. Перед ними возвышается старое гумно, но оттуда не слышно ни звука. А меж тем строители обещали настелить пол уже сегодня, чтобы стаду не оставаться ночью на воле.