— Что-то в этом роде, — сказал я.
— Нет, — категорично сказал Пауэлл . «Мы не дадим им возможности бросить вызов нашему правительству с нами в качестве заложников. Мы убираемся отсюда, живые или мертвые, как можно быстрее.
«Было бы гораздо безопаснее остаться здесь и сообщить в Ханой, что лагерь в наших руках. Тогда они немедленно начнут переговоры».
«Ничего подобного, — потряс Пауэлл. - Ничего такого, мы уходим.
— Мы свободны, Картер, — сказал он. — Разве ты не понимаешь, что мы скорее умрем, чем сдадимся?
Я взглянул на сестру Терезу.
«Я согласна с полковником Пауэллом , — сказала она.
— Я на это надеялся, — сказал я. — Но нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы сможем выбраться отсюда.
«Команда по уборке и захоронению уже работает».
— Отлично, — сказал я. «Нам нужно оружие и боеприпасы, еда и вода, а также транспорт».
Отец Йозеф планировал переправить заключенных через Вьетнам под видом вьетнамского подразделения на учениях. Но это было бы невозможно без живых вьетнамских солдат. Вместо этого в моей голове начала формироваться другая идея. Это было надумано. Но это было возможно. С большой удачей.
Лагерная кухня была открыта, и готовилась часть еды, доставленной тремя грузовиками. Пока разные команды в лагере выполняли свои задания, люди заходили на кухню, чтобы поесть горячей еды. Бригада уборщиков и похорон закопала трупы, и само наличие могил за главным зданием указывало на то, что здесь были зверски убиты сорок семь вьетнамских солдат.
Все оружие из хорошо укомплектованного склада было вынесено и аккуратно сложено на площади. Оно было готово к использованию.
Как я и подозревал, на вещевом складе был полный запас американской формы.
Вьетнамцы явно намеревались начать переговоры. Условия также должны были включать инспекцию Красного Креста в лагере. Когда он придет, все заключенные будут сыты и опрятно одеты.
Затем я приказал заключенным группами по пять человек воспользоваться большой ванной Тай Нонга, чтобы вымыться, побриться и надеть чистую форму цвета хаки. Но сначала я велел снять с мундиров все знаки отличия и корпусные обозначения. Я был слишком занят, чтобы объяснить Пауэллу и его офицерам, что именно я задумал, но никто не спросил. Они были слишком счастливы, чтобы быть свободными и иметь какое-то занятие.
Последнее, что нам было нужно, это грузовики. Я вышел из кухни на площадь, чтобы спросить Пауэлла , есть ли среди его людей механики, когда один из часовых на башнях сообщил, что кого-то идет по дороге.
На мгновение все замерли, а затем не менее двадцати человек схватились за оружие.
Я закричал. 'Останивитесь!' Я побежал к главному входу. — Это священник, — крикнул охранник в башне.
- Он один? - крикнула я наверху.
"Да сэр."
'Хорошо. Всем вернуться к работе. Ничего страшного. Полковник Пауэлл вышел из кладовки и направился ко мне, к главному входу.
'Разве вы не слышите? Работать'
Медленно, но верно все снова занялись тем, чем занимались, и я открыл дверь, которую не отпирал раньше. Тяжелые бамбуковые ворота распахнулись на огромных петлях.
Отец Йозеф стоял в нескольких метрах от ворот и, увидев, что это я, перекрестился и медленно подошел ко мне.
Он спросил. — "Есть убитые или раненые?"
— Не на нашей стороне, — сказал я.
Он вошел, я закрыл ворота и снова задвинул засов. «Это отец Йозеф, а это полковник Гэри Пауэлл - главный военнопленный».
Двое мужчин пожали друг другу руки. Затем отец Йозеф прошел по лагерю с Пауэллом.
Он спросил. - «Что случилось с вьетнамскими солдатами?» — Они все мертвы, отец, — сказал Пауэлл. - «Иначе и быть не могло».
— Нет, — сказал отец Йозеф, глядя на него. Он грустно покачал головой. "Возможно нет."
Все трое на мгновение замолчали, каждый погрузившись в свои мысли, пока, наконец, я не выступил вперед.
— Дайте нам полчаса, полковник, и мы увидим вас и ваших офицеров в столовой.
Пауэлл кивнул. — Спасибо, что пришли, отец, — сказал он, поворачиваясь и направляясь в лагерь.
— Здесь кое-кто хочет с тобой поговорить, — осторожно сказал я. Отец Йозеф повернулся и посмотрел на меня.
"Кто-то, кто знает меня?"
— Сестра Тереза, — сказал я.
Эмоции на его лице были невероятны. — Тереза. Она невредима и в порядке, — сказал я.
'Где она?' — хрипло спросил он.
«В лазарете. Я отведу тебя туда.
— Я не знал… — сказал он, когда мы пересекали площадь.
Рюкзак он нес в руке, и в лазарете я взял его на себя.
— Она там, — сказал я. «Приходи в столовую примерно через полчаса. У меня есть идея, как мы можем выбраться отсюда». Он кивнул, но я не думаю, что он понял меня. Он открыл дверь и вошел внутрь.