Мы были очень близки сейчас. Пятьдесят метров. И мы не могли выбраться сейчас, даже если бы мы дали полный газ. Хаусманн нажал кнопку, и по гавани разнесся низкий рев.
Я крикнул. - 'Подожди!'
В самый последний момент вода за канонеркой вдруг забурлила, появился черный дым и корабль тронулся.
Наша волна потрясла корабль, когда мы прошли в нескольких ярдов. Он чуть не перевернулся, и вдруг мы вышли из гавани, и наш нос поднялся в высокие волны.
— Господи, — выругался капитан, его лицо было мокрым от пота.
Военнопленные аплодировали, и корабль бороздил волны. Мы были в открытом море.
— Мы сделали это, Ник. Боже, мы сделали это, — воскликнула Сондра и заплакала.
«Пока нет…» Я хотел было сказать, но не смог, потому что одна из канонерских лодок вышла за правый борт и на большой скорости направилась в море.
— Что, черт возьми, он задумал? — взревел Хаусманн .
С правого борта к нам подошли вторая и третья канонерские лодки, а затем подошли еще и с другой стороны...
Хаусманн схватил бинокль.
Я наблюдал в иллюминатор, как военные корабли продвигались вперед, рассредоточившись, наконец, примерно в двух-трех милях от нашего носа.
— Черт возьми ! — проворчал капитан и опустил бинокль.
Он посмотрел на меня и на рулевого. «Медленно вперед».
«Что за чертовщина…» — начал я, но Хаусманн протянул мне бинокль.
— Медленно вперед, — повторил он.
Я подошел к нему, взял бинокль и поднес к глазам. Помощник сказал: « Да, сэр, — и передал приказ в машинное отделение.
Я обратил внимание на военные корабли, которые теперь шли далеко впереди нас, — и не поверил своим глазам. Они рассредоточились вдалеке и теперь приближались к нам, описывая большой круг. Когда они поднимались и опускались в волнах, я видел, как черные объекты падали с них по широкой дуге в океан. Внезапно я понял. — Мины? — спросил я, опуская бинокль.
— Я так и думал, — сказал Хаусманн . «Они устанавливают вокруг нас минное поле».
Сондра пришел ко мне. «Если мы попытаемся пройти через него и утонем, это будет наша собственная вина».
Я снова взял бинокль и увидел, что корабли продолжают двигаться по большому кругу. Мы не могли вернуться сейчас.
Мы попали в ловушку, как крысы.
Загудел интерком, и Хаусманн взял микрофон. «Мостик слушает».
Он довольно долго слушал, а потом повернулся к нам со странным выражением лица.
Я спросил. - 'Что это?'
«Картер? Ник Картер?
Я кивнул.
Он протянул мне микрофон. — Здесь есть кое-кто, кто хочет поговорить с тобой.
Я взял микрофон. — Картер слушает, — сказал я.
Картер, это Джон Уилсон на борту НСС Барракуда.
Это была американская атомная подводная лодка. Я знал о её существовании, но где она сейчас?
«Послушай, Картер. Мы примерно в восьми милях к юго-востоку от вашего текущего местоположения. Мы подняли буй, чтобы вы могли к нам приблизиться.
Конечно, это может быть уловка
Я спросил. — "Кто вас послал?"
"Дэйвид. После того, как он поговорил с Сондрой в Неаполе."
Советы, конечно, могли получить и эту информацию. — Я хочу сначала услышать больше, — сказал я.
Сондра и Хаусманн посмотрел на меня.
— Ублюдок, — закричал мужчина. 'N3. Вильгельмина, Хьюго...
Я прервал его. Никто другой не мог знать этого. — Хорошо, капитан, я вам верю. Но как нам выбраться отсюда?
Наступило короткое молчание, и я выглянул наружу. Теперь круг был почти завершен.
— Они поставили вокруг вас минное поле, как вы, наверное, поняли. Но согласно нашему гидролокатору, мины на глубине четырех метрах. Канонерские лодки могут пройти, а вы — нет.
Я сказал. - "Да это так. У нас на борту раненые, нам нужно выбираться отсюда".
— Да, Картер, я знаю. Но вам придется подождать еще немного.
«Сколько это продлится?»
«Президент проинформирован. Он связался с ООН. А пока вы должны подождать.
Я опустил микрофон и посмотрел на море. Итак, было минное поле, через которое мы не смогли пройти. А за этим где-то стояла американская атомная подводная лодка с капитаном, которому нечего было предложить, кроме банальностей. А дальше, в пятистах милях, находился Лусон, Филиппины. Путь на свободу.
Я снова взял микрофон.
— …ты понимаешь, — сказал командир подводной лодки.
Я спросил. — "Что я должен понимать, капитан?"
«Черт возьми, Картер, так приказал сам президент. Вы и ваши люди не должны поднимать шум. Ты понимаешь, что я говорю?'
"Это общие разговоры, капитан," сказал я сердито. Я устал, и мне этого достаточно.
— Нет, это не для общего пользования. Мы вытащим вас и ваших людей из этого, но по-своему. Ты понимаешь, что я говорю? Кстати, Ханой слушает нас, и они понимают каждое слово. Ты тоже?'