«Я хотела быть там, чтобы помочь», — сказала она. Я услышал тихий шорох одежды, потом она шевельнулась.
Она взяла сигарету из моих пальцев, потушила ее в пепельнице и заползла в узкую койку рядом со мной.
— Мне страшно, Ник, — снова сказала она. Она вздрогнула. - «Обними меня, пожалуйста».
Медленно я поцеловал ее губы, шею и соски, которые тут же стали твердыми. Она быстро вздохнула и перевернулась на спину, притягивая меня к себе.
«Будь со мной, Ник, ты мне нужен».
Мы занимались любовью. Сначала осторожно и нежно, но по мере того, как мы углублялись, все более и более яростно и страстно.
Ближе к концу мне вдруг пришло в голову, что я совершенно забыл позвонить ее бойфренду в Вашингтон перед отъездом.
Однако я уже не чувствовал, что это имеет большое значение. Потом мы молча лежали в объятиях друг друга до двенадцати часов.
— Мне нужно встать, — сказал я. — Ты можешь остаться здесь, чтобы немного поспать.
— Вернись, Ник, — сонно сказала она.
— Да, — сказал я. Я встал, снова облился соленой водой и оделся. К тому времени, как я закончил, Сондра крепко спала.
Я накрыл ее, поцеловал в нос и вышел из каюты, чтобы пойти на мостик.
Первый помощник Хаусмана, Руди Шмидт, был один на мостике и потрясенно обернулся, когда я вошел.
— Добрый вечер, мистер Картер, — сказал он, когда пришел в себя. Он стоял у иллюминатора с биноклем.
— Извини, что так тебя напугал, — сказал я, подходя к нему.
«Мне немного страшно».
— Мы все немного напуганы в данный момент, — сказал я.
— Что они там делают?
— Всегда одно и то же, — сказал Шмидт. «Они ходят кругами. Время от времени кто-то возвращается в гавань. Думаю, для заправки топливом. Или сменить экипаж.
Я видел огни военных кораблей, движущихся на горизонте. С другой стороны я увидел огни Хайфона, которые были так близко, что казалось, будто я могу дотронуться до них.
Мне было интересно, что происходит там, в Ханое, и дома, в Вашингтоне, и в ООН в Нью-Йорке.
— Еще два дня, — сказал я.
— Надеюсь, сэр, — сказал Шмидт.
Я покинул мостик и пошел на главную палубу снаружи.
Мужчины были расположены по всей длине корабля. Они подняли глаза, когда я подошел.
— Здравствуйте, мистер Картер, — сказал один из них.
— Как здесь? — спросил я, тоже глядя через перила на темное море.
— Хорошо, сэр.
«Вы должны быть начеку до рассвета».
«Эти канонерские лодки далеко».
«Именно так и будет. А тем временем, пока вы все смотрите на эти красивые огни, половина вьетнамского флота может приблизиться к нам на лодках.
Он посмотрел через перила, а затем снова на меня. Он усмехнулся. — Действительно, — сказал он. — Я не подумал об этом. Я расскажу и остальным.
«Да, сделай это», — сказал я и вернулся в холл в лазарет, где доктор и медики, которых привезла Сондра, делали все возможное, чтобы должным образом ухаживать за ранеными. Все спали, и я снова ушел, чтобы не будить их. В дальней каюте я взял кружку кофе и вернулся на мостик.
На этот раз Шмидт не встревожился, потому что услышал, как я приближаюсь.
— Все по-прежнему, сэр, — сказал он, когда я вошел.
Я кивнул. «Возможно, пока так и останется, если мы переживем ночь целыми и невредимыми».
'Ты имеешь в виду?'
«Ханой, конечно, подслушал мой разговор с подводной лодкой, и если они не будут действовать сегодня вечером, они подождут до истечения этих трех дней, прежде чем что-либо предпринимать».
'А потом?' — спросил молодой офицер.
Я пожал плечами. — Об этом мы можем только догадываться, — сказал я. — Но это не будет весело, и это не имеет значения. Если к тому времени ничего не произойдет, мы должны что-то сделать сами».
Молодой офицер ничего не ответил. Он повернулся и посмотрел наружу.
Три дня, подумал я. Невероятно долго, если учесть то, что заключенные раньше вынесли, и невероятно коротко, если учесть, что было и,что должно было быть достигнуто.
В ту ночь ничего не произошло, и наступило следующее утро, яркое и изнуряющее. Той ночью дождь прекратился, и прогноз погоды от вьетнамской метеостанции сказал, что погода останется ясной, и вероятность дождя в следующие пять дней мала.
Бывшие пленники уже сильно ослабли от долгого заточения, а жаркая погода предъявляла еще большие требования к их слабым силам. Это, а также тот факт, что мы сократили паек, означало, что нам пришлось сократить количество наших часовых.
Вторая ночь была такой же, как и первая, за исключением погоды. Первый вечер на борту был довольно прохладным, с приятным бризом и возможным дождем. Вторая ночь, наоборот, была жаркой и душной. Над морем стоял туман, из-за которого огни Хайфона казались менее яркими и близкими.