Когда грузовичок замедлил ход, она открыла глаза полюбопытствовать, куда они приехали. Они были где-то между «Юниверсал студиос» и Дисней-комплексом; слева она увидела переполненную стоянку туристических автобусов. Дигби свернул направо.
— Теперь уже близко.
Кили приняла известие с легким вздохом. Она сказала:
— Знаешь, ничего уже не имеет значения. Я думаю, это прекрасно, что ты жестянщик.
Он не засмеялся, но она чувствовала, что он улыбается.
Дигби еще раз повернул и затормозил. Кили открыла глаза. Она ожидала увидеть большой многоквартирный дом, но то, что стояло перед ней, следовало бы назвать особняком. Она повернулась к Дигби:
— Ничего не понимаю.
Он смущенно пожал плечами и открыл дверь.
— Пожалуй, нам надо поговорить.
Что Дигби имеет в виду, думала Кили, пока он обходил машину, чтобы открыть ей дверь.
— Где мы? — спросила она, идя по мощенной камнем дорожке среди буйной субтропической листвы.
— В Виндермире, — сказал он.
Кили заметила, что остальные дома на улице похожи на тот, к которому они идут.
Они вошли в фойе, из которого была видна комната с потолком, как в соборе.
— Я бы предложил тебе сесть, но, как видишь, мебели пока нет.
Кили переводила изумленный взгляд со стен и потолка на Дигби.
— Ты снял этот дом?
— В общем, да. Я рассчитываю его купить.
— Ничего не понимаю. — Кили казалось, что она тонет в зыбучих песках. — Ты что, знаменитый артист?
Дигби от души рассмеялся и обнял ее.
— Нет, Кили, я не артист. Я жестянщик, как и было, сказано. — Он перестал смеяться, отодвинулся и с грустью в голосе произнес: — Кили, я никогда тебя не обманывал, но некоторые вещи ты понимаешь слишком буквально.
— Так ты не жестянщик?
— И да, и нет. Я консультант, наладчик, изобретатель. Помнишь, я говорил тебе, что всегда найдутся люди, для которых надо что-нибудь изобрести?
— Смутно, — сказала Кили, пытаясь выбраться из шока.
— Ну, так вот: я рассматриваю их проблему и отыскиваю решение.
Она глянула по сторонам — высокий потолок, пышный ковер, полированная плитка, встроенные книжные полки и роскошный камин.
— Должно быть, ты преуспеваешь в этом.
— Да. У меня солидный послужной список и отличная репутация. Имеются и верительные грамоты — ученая степень в области механики стартеров. У меня есть даже собственная компания — «Д. Б. Инновейшн».
— Какая же я была дура, — грустно сказала Кили.
— Мне надо было раньше объясниться, но самолюбие не позволяло. Я хотел, чтобы ты принимала меня независимо от того, чем я зарабатываю на жизнь.
— Я же еще в машине сказала — это не имеет значения.
— От этого мне еще дороже твоя любовь, — произнес он. Обняв ее за плечи, он слегка отодвинулся, чтобы взглянуть ей в глаза. — Ведь мы же говорим о любви, правда?
— Да, — ликуя ответила Кили.
— Слава Богу. — Он глубоко вздохнул. — У меня есть для тебя сюрприз. Подожди пять минут.
Заинтригованная, Кили кивнула.
— Так. Стой здесь, смотри на дверь и не оглядывайся.
Это были самые длинные пять минут в ее жизни. Она слышала, как Дигби чем-то грохотал — видимо, на кухне; открывались и закрывались какие-то шкафы, что-то жужжало, потом — тишина. Затем опять шаги, хлопанье дверью. Наконец Дигби вышел, остановился сзади Кили, пощекотал губами ее шею. И уж только потом, не говоря ни слова, он взял ее за руку, приглашая идти за собой. Они прошли через комнату, вышли в заднюю дверь и очутились в маленькой Стране чудес. Вода бурлила, падая со скал в освещенный бассейн, по которому плавали лотосы-свечки. Десятки свечей колыхались в бумажных подсвечниках в форме снежинок, смягчая темноту ночи; между ними стояли огромные вазы с красными розами, их было множество, ночной воздух, пропитался их ароматом. В окружении светильников и роз стояли белый столик и два стула, похожие на те, из которых он сделал скульптуру в ее доме. На столе лежала роза на длинном стебле, стояли высокий стакан с молочным коктейлем и двумя торчащими соломинками, тарелка с едой и голубая бархатная коробочка.
Дигби взял розу и бережно вложил ее Кили в руки.
— Я очень рад преподнести тебе твои первые розы.
Кили смогла выговорить только его имя, грудь ее переполняли чувства, для которых не было слов.
Дигби взял коробочку и открыл ее; внутри оказалось кольцо с изумрудом и бриллиантами.
— Это кольцо моей бабушки. Она дала его мне, чтобы я подарил женщине, с которой соберусь разделить всю свою жизнь. Ты окажешь мне честь носить его? Пока смерть нас не разлучит?
Она молча кивнула; он надел кольцо ей на палец.
— Я люблю тебя, Кили Оуэне.
— Я тоже люблю тебя.
Они смотрели друг на друга. Время остановилось.
Эпилог
С самого начала они порешили, что свадьба будет скромной, традиционной и простой — в деревенской церкви, при свечах, в родном местечке Кили. Одна местная женщина испечет пирог, другая приготовит пунш, а тетя Гу — она всегда пела на свадьбах — исполнит «О, обещай» или «Мы только начинаем».
Несмотря на простоту, приготовлениям сопутствовал бешеный ажиотаж; дамы колдовали над платьем Кили в обстановке такой секретности, что рядом с ними агенты ЦРУ показались бы жалкими дилетантами. К тому же предстояло сделать душераздирающий выбор: подсвечники трехдюймовые или четырехдюймовые? Крыжовниково-ананасовый пунш и фруктовый коктейль или пунш ананасовый, шербет и имбирное пиво? «О, обещай» или «Мы только начинаем»?
Когда прогноз погоды на неделю пригрозил дождем, возникла паника, что дождь зальет цепочку горящих свечей вдоль дорожки в церковь. Дигби в шутку предложил Кили сбежать, но Кили, уже сбегавшая со злополучной свадьбы в Вегасе, даже шутить не хотела на эту тему. Она стала, наконец настоящей невестой и шла под венец с настоящим женихом.
Дигби понял ее чувство, когда пришел в церковь, где уже горели свечи в свете позднего и очень ясного дня. Еще глубже он ощутил его, стоя в ожидании церемонии и наблюдая, как собираются гости, одетые в свои лучшие воскресные наряды. Это все были люди, которые их любили, — родственники и друзья.
Радостный колокольный звон огласил окрестности, в церкви раздались звуки органа. Невинные девушки в длинных платьях с оборками зажигали свечи, и в церкви становилось все светлее. Когда зажгли две дюжины высоких свечей возле алтаря, Дигби стал ждать прихода невесты.
Она вошла — и у Дигби замерло сердце. Ее платье было само совершенство: длинное, закрытое, из атласа и кружев. В мерцании свечей Кили казалась сошедшей с неба. Невозможно быть прекраснее; невозможно любить сильнее, чем любил ее в этот момент он.
Она улыбнулась. Робко, как и положено невесте. И Дигби улыбнулся, приглашая ее к себе. В свою жизнь. В свое сердце.
В нужный момент он — буквально и символически — принял ее руку от Майкла, которого распирало от важности, что он удостоен чести вести невесту, и Анна, сидевшая рядом с родственниками Кили, всхлипнула от красоты этой картины.
Они произнесли обеты, обменялись кольцами и были провозглашены мужем и женой перед лицом Господа. Получив разрешение поцеловать невесту, Дигби торопиться не стал: сперва он произнес слова любви, а потом их губы слились в первом супружеском поцелуе.