- О, как трогательно. Я вижу, огонь все еще горит ярко.
С ее губ сорвался горький, лишенный юмора смех, и она не знала, почему. Все это было даже отдаленно не смешно.
- Не смейся надо мной, - сказал Джаспер, его большие голубые глаза были как лед. - Никогда, черт возьми, не смейся надо мной.
Она смерила его взглядом, и резкий смешок замер на ее губах. Она не успела сформулировать ответ, как их внимание привлек стон.
- Как раз вовремя, - сказал Джаспер. - Похоже, Джин просыпается. Остальные тоже скоро придут в себя, и тогда мы сможем приступить к играм.
Кендра и Кевин переглянулись за столом, и у нее екнуло сердце. На мгновение она снова перенеслась в шестнадцатилетний возраст и влюбилась. Но неуместный трепет исчез так же быстро, как и появился, и все, что осталось - это мрачная ситуация, в которой она сейчас оказалась.
ГЛАВА 3
Голова Крейга Эллисона пульсировала как сука. Он чувствовал себя дерьмово - каждая косточка в теле болела, а внутренности сводило судорогой.
Он отказывался открывать глаза, боясь увидеть, какую блядь он подобрал прошлой ночью. В прошлые выходные он проснулся от того, что рядом с ним в кровати лежал чертова свинья. Он ненавидел свиней. В ночном клубе он запомнил ее как кривоногую светловолосую красавицу, но в свете утра она была похожа на гребаного хряка.
Но самое странное было то, что он не помнил, что было прошлой ночью. Обычно, когда он просыпался в таком состоянии, прошедшая ночь вспоминалась ему фрагментарно, и он лежал в постели, собирая воедино разрозненные воспоминания пазла, из которого состояли события предыдущей ночи...
В этот раз воспоминаний не было. Ничего. Просто большая, жирная пустота. И теперь, когда он вспомнил об этом, он понял, что даже не лежал. Неприятное чувство зашевелилось в его и без того расстроенных внутренностях, и он открыл глаза.
Его тут же вырвало. Волны тошноты сотрясали его тело, оставляя после себя сильную дрожь. Он продолжал извергать содержимое своего желудка, даже если в нем осталась только кислота. Рвота обжигала его грудь и бедра, быстро становясь холодной и влажной. Он лишь смутно осознавал, что не может пошевелиться.
Что, черт возьми, со мной такое?
Звон в ушах пронзил его мозг, и он боролся за то, чтобы оставаться в сознании.
- ...аллергия на хлороформ, - говорил голос, доносясь до него с приливом болезни.
Крейг дрожал то от холода, то от жара, пытаясь уловить голос. Он не мог. Он чувствовал, что погружается в забытье, и боролся с этим, изо всех сил пытаясь упорядочить свои мысли. С большим трудом он открыл один глаз, не обращая внимания на острую боль, которая вонзилась прямо в центр его пульсирующего мозга.
То, что он увидел через полузакрытый глаз, не поддавалось пониманию.
- Что, черт возьми, происходит? - пролепетал он.
Первой мыслью было, что эти уроды на работе разыгрывают его, чтобы отомстить ему за то, что он привязал самого молодого рабочего голым к фонарному столбу за то, что тот плохо подмел. Но почему-то это не было похоже на какую-то детскую шутку.
Это было как-то неправильно.
Он попытался встать, но это привело лишь к тому, что его и без того ноющее тело затряслось.
Я прикован наручниками к гребаному стулу? Какого хрена?
- Не сопротивляйся, Крейг, ты только навредишь себе.
Тот же спокойный голос. Крейг узнал властный голос, когда услышал его, и повернул голову, чтобы встретиться взглядом с его хозяином. Он не ожидал увидеть какую-то сморщенную пизду в гребаном инвалидном кресле, припаркованном прямо рядом с ним.
- Что это за дерьмо? Кто ты, блядь, такой?
- Ты хочешь сказать, что не узнаешь меня? Оглянись вокруг, Крейг, ты на встрече выпускников.
- Что?
Туман в его мозгу рассеивался с каждой секундой. Впервые он осмотрелся как следует. Он увидел, что находится в комнате неопределенного размера из-за того, что периметр был поглощен тенями. На высоком потолке был установлен огромный прожектор, светивший на большой овальный стол, вокруг которого сидели он и еще пятеро.
Это похоже на чертову сцену.
Он нахмурился в замешательстве.
- Кто вы все такие, мать вашу? - рявкнул он на пятерых других, которые были пристегнуты к таким же металлическим стульям, как и его собственный.
Никто из этих ублюдков ему не ответил. Женщина прямо напротив него, толстуха с вьющимися волосами, уставилась на него огромными, испуганными, водянисто-голубыми глазами.
- Эй, свинорылая, ты оглохла? Я спросил тебя, что происходит.
- Не говори с ней так.