Он выглядел настолько болезненно, что Харриет с тревогой сказала:
— Может быть, лучше оставить его до завтра?
— Нет. Я должен знать своё положение. Продолжайте. Говорите мягко, чтобы не огорчать маленького мальчика. Спойте мне его. Так мне будет легче.
МОЙ ДОРОГОЙ СЕНТ-ДЖОРДЖ,
Если я правильно понял довольно несвязное описание твоих дел, ты взял на себя долг чести на сумму, которой не обладаешь. Ты выдал чек, который не обеспечен. В качестве обеспечения ты одолжил денег у друга, дав ему просроченный чек, относительно которого у тебя также нет никаких причин надеяться на его погашение. Ты предлагаешь мне поддержать тебя, гарантировав оплату твоего векселя через шесть месяцев, в противном случае ты или (а) «опять обратишься к Леви», или (б) «вышибешь собственные мозги». Первая альтернатива, как ты признаёшь, ещё более увеличит долг, а вторая, как я могу догадаться сам, не возместит ущерб твоему другу, но просто к банкротству добавит позор.
Лорд Сейнт-Джордж возбуждённо откинулся на подушки: «Ох уж это его противное свойство — чётко видеть самую суть».
Ты достаточно умён, чтобы обратиться ко мне а не к отцу, потому что я, по-твоему, скорее посочувствую этой сомнительной финансовой афере. Не могу сказать, что польщён таким мнением.
— Я не имел в виду именно это, — простонал виконт. — Ведь он прекрасно знает, что я имею в виду. Папаня сразу бы сделал ручкой. Чёрт побери, это его собственная вина! Он не должен держать меня на таком голодном пайке. Чего он ждал? Если учесть, сколько денег он просадил в своей легкомысленной юности, то ему ли не знать. А грабёж дяди Питера — ему же это кровопускание практически незаметно.
— Я не думаю, что всё дело в деньгах, речь же о недействительных чеках, не так ли?
— Да, это — проблема. Ну, какого дьявола ему приспичило уехать в Рим именно тогда, когда он так нужен здесь? Он знает, что я не выдал бы необеспеченный чек, если бы у меня был поручитель. Но как я могу к нему обращаться, если его здесь нет. Ну, продолжайте читать. Давайте услышим всё самое худшее.
Я хорошо понимаю, что твоя преждевременная смерть оставила бы меня предполагаемым наследником титула…
— Предполагаемый наследник?.. О, я понимаю. Моя мать могла бы развестись, и мой отец мог бы женится снова. Дальновидный прохиндей.
…предполагаемым наследником титула и состояния. Каким бы утомительным ни было такое наследство, но, похоже, — прости моё предположение — я стал бы более достойным управляющим, чем ты.
— Проклятье! Прямо в яблочко, — сказал виконт. — Если пал и этот оборонительный рубеж, то конец.
Ты напоминаешь мне, что, когда в следующем июле достигнешь совершеннолетия, содержание твоё увеличится. Однако та сумма, о которой ты упомянул, соответствует приблизительно годовому доходу к тому времени при самых благоприятных оценках, и перспектива оплаты твоих счетов через шесть месяцев кажется мне весьма проблематичной, и при этом я не понимаю, на что ты будешь жить. Кроме того, я ни секунды не сомневаюсь, что указанная тобой сумма не соответствует всем твоим долгам.
— Проклятый отгадыватель мыслей! — проворчал его светлость. — Конечно, не соответствует. Но он-то откуда это знает?
С учётом всех обстоятельств я вынужден отказаться гарантировать уплату твоего векселя или предоставить тебе деньги.
— Ну, вот и всё. Но почему было не сказать об этом сразу?
Поскольку, однако, ты написал на чеке своё имя, а это имя не должно быть покрыто позором, я проинструктировал своих банкиров…
— Стойте-стойте! Это уже немного лучше. Добрый старый дядюшка Питер! Всегда можно поймать его на славном имени.
… проинструктировал своих банкиров гасить твои чеки…
— Чек, или чеки?
— Чеки, во множественном числе, вполне чётко.
…гасить твои чеки с настоящего момента до моего возвращения в Англию, когда я приеду навестить тебя. Это, вероятно, будет перед концом летнего семестра. Я прошу тебя проследить, чтобы к тому времени все твои долги были погашены, включая твои выдающиеся оксфордские долги и твои обязательства перед детьми Израиля.
— Первый проблеск человечности, — сказал виконт.
Кроме того, могу я дать тебе небольшой совет? Учти, что дилетанты до странности жадны. Это относится и к женщинам, и к мужчинам, которые играют в карты. Если ставишь на лошадей, делай разумные ставки и разнообразь их: никогда не ставь на что-нибудь одно. И, если уж захочешь выбить себе мозги, сделай это в таком месте, где это не вызовет беспорядка и неудобств.
Твой нежный дядя,
ПИТЕР ДЕЗ БРЕДОН УИМЗИ
— Гмм! — сказал лорд Сейнт-Джордж, — что за мерзкий тип! Хотя, кажется, что в последнем абзаце он немного смягчился. В противном случае, я бы сказал, что никогда не получал более гадкого письма, призванного, якобы, успокоить больную голову страдальца. Что вы об этом думаете?
Харриет вынуждена была согласиться, что это не то письмо, которое она хотела бы получить. Фактически оно продемонстрировало почти всё, что ей не нравилось в Питере: снисходительное превосходство, высокомерие касты и великодушие, которое походило на пощёчину. Однако…
— Он сделал намного больше, чем вы его просили, — отметила она. — Насколько я понимаю, ничто не может воспрепятствовать тому, чтобы вы выписали чек на пятьдесят тысяч и пожили на широкую ногу.
— В этом-то всё и дело. Он сожрал меня с потрохами. Он доверил мне целое состояние. Я действительно думал, что он мог бы предложить рассчитаться за меня, но он предоставил это мне и даже не попросил счёт. Это означает, что придётся поступить по-честному. Я не вижу, как иначе я смогу выбраться из всего этого. У него всегда имеются самые иезуитские способы заставить человека почувствовать себя мерзавцем. О, дьявольщина! Голова просто раскалывается.
— Вам нужно успокоиться и попытаться заснуть. Теперь вам не о чем волноваться.
— Нет. Подождите минутку. Не уходите. С чеком порядок, а это — главное. Иначе пришлось бы перехватить деньжат в другом месте. Теперь вот ещё что: я не могу пользоваться рукой, поэтому мне не придётся писать длинное послание, исполненное благодарного раскаяния.
— Он знает о вашей аварии?
— Нет, если только тетя Мэри не написала ему. Моя бабушка на Ривьере, а сестре, полагаю, это и в голову не придёт. Она в школе. Папаша никогда никому не пишет, а мать, конечно же, не станет беспокоиться ради дяди Питера. Послушайте, я должен что-то сделать. Я имею в виду, что старина в самом деле повёл себя вполне прилично. Не могли бы вы черкнуть ему пару строк, объяснив ситуацию! Не хочу впутывать в это дело семью.
— Хорошо, конечно.
— Скажите ему, что я улажу все долги, как только смогу сделать разборчивую подпись. Только подумайте! Получить полную свободу пользоваться кошельком дяди Питера и быть не в состоянии подписать чек. Курам на смех, правда? Напишите ему, что я — как там говорится? — ценю его доверие и оправдаю его. Да! Не могли бы вы дать мне глотнуть из того кувшина? Я чувствую себя богатым как Крез. — Он с благодарностью проглотил холодный напиток.
— Нет, чёрт побери! Я должен и сам что-то сделать. Старина действительно волнуется. Я думаю, что смогу немного поработать пальцами. Найдите мне карандаш и бумагу, и я сделаю попытку.
— По-моему, не стоит.
— Нет, надо попытаться. И я сделаю это, даже если оно меня убьёт. Найдите мне что-нибудь, будьте ангелом. — Она нашла письменные принадлежности и придерживала бумагу, пока он нацарапал несколько неровных слов. От боли на лбу его выступил пот, потревоженный сустав плеча обещал завтра весёленький денёк, но он сжал зубы и решительно довёл дело до конца.