— Я не понимаю. Ты не боишься умереть?
— Да в гробу я видела такую жизнь, если наш наставник перестал быть человеком.
— Ты готова бросить свою семью, мужа и дочку?
Фраза врезалась ей в самое сердце, Вася не могла произнести и слова. Она металась, ее глаза кружили по безжизненному пространству в поисках решения, пока она, наконец, его не нашла.
— Знаешь, Саш, в школе ты мне нравился. Очень. Правда. Хотела тебе признаться на выпускном, но тогда мы ни разу не смогли побыть наедине даже жалкие несколько минут. Потом мне было плохо. Я страдала. Практически весь первый курс я места себе не находила. Хотела покончить с жизнью, но, уже стоя на эшафоте, вновь вспомнила тебя, твои последние слова. И знаешь, вернула себе стремление жить, а все ради идеи свободы, которую подарил нам ты!
— Ты мне тоже нравилась. Тоже не успел сказать. Но прости, что не разделил с тобой ношу страданий по потерянной возможности. У меня были проблемы посерьезней. Вот только я не понимаю, к чему ты все это говоришь? Ты все еще меня любишь? Готова бросить все и жить с убийцей?
— Нет.
— И ни доли сомнения. Так зачем же это, Вася?
— Да послушай себя! Ты хочешь убить нас, твоих дорогих друзей…
— Самых дорогих, — перебил я ее.
— Просто из-за того, что мы жили так, как посчитали нужным. Из-за того, что жили не так, как представлял ты в своей больной голове.
— У тебя все? — устал я от ее трепа.
— Все.
— Здорово.
Вася устало подняла глаза на обваливающийся потолок. От него исходила энергетика, очень похожая на мою. Такая же серая и одновременно пустая, как размытое фото низкого качества.
— Давно эта школа разрушена?
— Разрушена? О чем ты, Саш? — взял слово Родион.
— Ну как же…
— Что ты видишь вокруг?
— Руины.
— Так вот оно что. А я вижу нормальную школу. Такую, какой она была, когда мы еще были юнцами.
Моя рука затряслась. Впервые с тех пор, как я взял в руки оружие двадцать лет назад. Точь-в-точь.
— Получается, что…
— Да, — отвечал с открытой душой и яркой улыбкой Родион, которого в детстве считали слабаком.
— Знаешь, ты — удивительный человек. Намного лучше меня. Но это ничего не меняет. — сказал я.
Три выстрела. Каждый точно в голову. Последних людей, которым я доверял и которых любил, не стало. Но они выполнили свою последнюю миссию: открыли мне глаза.
Проверил патроны, остался последний. Я закрутил барабан, решив сыграть в русскую рулетку. И выиграл.
На следующий день в провинциальной школе города N. нашли четыре трупа. Занятия в тот день были отменены.