- Здравствуйте, коллега, очень-очень неплохой выбор, нам старикам уже на такое претендовать не приходится, мы что попроще берем. А вам молодым, красивым, все пути открыты. Я эту птичку с первого курса приметил. Хороша! Но уж очень горда и пуглива… и учит все как следует и вовремя, вот если бы…
Семен не смог с собой совладать и, прерывая гнусные фантазии, зашипел прямо в лоснящееся лицо нахала:
- Сигизмунд Иванович, заткнитесь, иначе я пойду к декану и расскажу, как вы принимаете зачеты у студенток на кафедре в вечернее время.
Жирные щеки собеседника посерели и мелко затряслись.
- Что Вы, что Вы, голубчик, - закудахтал он. - Я ничего такого не имел в виду, так по-стариковски немножко завидую молодежи и все. Какие там экзамены в вечернее время? Я больной, пожилой человек, по темным улицам ходить боюсь, плохо вижу, рано спать ложусь.
Тут Сигизмунда словно ветром сдуло, Семен даже не заметил в какую сторону тот ретировался, впрочем, он тут же забыл про сластолюбца. Устремив взгляд на лестницу, мужчина понял, что момент для объяснения упущен. Девушки, опомнившись, уже отвернулись и поднимались вверх. Ксения брела, опустив голову. Подруга поддерживала ее под локоть и что-то шептала на ухо.
Добросовестно рассчитавшись с «долгами», Семен старался больше не появляться вблизи института, дома Ксении и тех мест, где они вдвоем гуляли. Он ушел с головой в новую работу. Неожиданно она увлекла его, он стал писать о новинках не только местного издательства, но и том, что печатали во всем мире. По старым связям в Питере он получал многие интересные издания российских и зарубежных авторов. Хорошо зная несколько иностранных языков, он мог читать в подлинниках то, что еще не переводилось на русский язык.
Середина девятнадцатого века.
- Пощадите, вельможный пан!
- Может я и оставлю тебе твою никчемную жизнь, если ты расскажешь, где находится книга, которую украл твой отец-убийца.
- Какая книга, пан, я не знаю!
- Не лги… мое терпение очень невелико.
- Аааа… та! Отец продал ее и купил этот постоялый двор. Он рассказал о том, как нашел в заброшенном доме книгу, когда ему пришлось ночевать там во время скитаний в поисках заработка. Отец оставил нас с матерью на попечение деда и пообещал, что заработает денег и вернется. И он вернулся… А почему Вы назвали моего отца убийцей?
- Ты видел эту книгу?
- Да, сиятельный пан…
- Опиши, как можно подробнее… и учти, я еще не решил, что с тобой делать!
- Книга большая, тяжелая и очень старая… заполнена какими-то непонятными знаками и с изображениями странных людей с очень узкими глазами и смешными тощими косицами, в необычной одежде… Тот русский, что покупал ее, сказал, что эта книга написана в древней стране желтых людей, где-то далеко на востоке. Мне больше всего запомнились изображения ярких тварей, которых он назвал драконами… мне казалось, что они вот-вот оживут и было страшно… мне было девять лет.
- Что-то еще?
- Нет, великодушный пан, больше ничего не помню.
- Может, как звали покупателя или откуда конкретно из России он прибыл?
- Ну, отец говорил, что он очень богат, раз отвалил такую сумму за старую рухлядь… и это все, клянусь!
- Ладно, живи…
Девять лет назад.
Главный редактор газеты, где работал Семен, после прочтения очередной его рецензии со вздохом сказал ему: «Знаю, что отпускаю жар птицу, но не могу гробить твой талант в безвестности: увы, но среди наших читателей не так много ценителей того, что ты пишешь. Короче, я отправил несколько твоих статей своим хорошим знакомым, коллегам из крупных журналов. Вот, держи приглашения. Можешь сам выбирать, где будешь печататься. И не благодари!»
Семен в растерянности действительно сначала забыл даже «спасибо» сказать…
Конечно, потом он отблагодарил «главреда», и до сих пор они хорошо общались, правда, чаще – виртуально. Иногда Семен писал статьи для газеты, где начинал свою карьеру. Но в основном теперь его стезя – беллетристика. Романы и повести, которые он печатал, можно было отнести к жанру псевдоисторического детектива. Серии, объединенные общими героями, пользовались спросом, и читатели с нетерпением ожидали выхода новых книг.