Если Ксения там, то она, в конце концов, выйдет, и тогда они смогут поговорить. Мужчина сел на подоконник, но долго находиться без движения не мог, поэтому через минуту подскочил и принялся расхаживать по коридору. Продвигаясь вдоль стены, он заметил, что дверь одной из аудиторий закрыта неплотно. Эта было то самое любимое им когда-то помещение, где свет уличного фонаря позволял читать, не включая верхнего освещения, даже в темное время суток.
Осторожно потянув створку на себя, Семен вошел внутрь. Сеня сидела на подоконнике, прислонившись спиной к откосу и вытянув перед собой ноги. Небрежно брошенные туфли валялись на полу. Женщина повернулась на тихий скрип открывающейся двери.
- Семен?
Все подозрения с новой силой накрыли мужчину. Волков был на втором этаже одновременно с Ксенией. Ольга сказала про туалет, но ведь в аудитории намного удобнее скрыться от любопытных глаз. Кроме того, блондинка могла видеть сокурсницу, когда та, по ее словам, уже «чистила перышки». И вообще, зачем еще Ксения здесь могла находиться?
Тем временем, девушка опустила ноги на пол, одела туфли и сделала шаг навстречу вошедшему.
- Что ты здесь делаешь? – голос мужчины был хриплым, а тон – обвиняющим.
- Я… просто устала, - не могла же она сказать о своих подозрения по поводу его и Ольги.
Семен услышал недосказанность в словах Ксении и сорвался:
- ТЫ?! Устала?! Что этот хмырь такого замечательного с тобой делал, что ты устала?! Не могли подождать до гостиницы, так не терпелось потр..!
Ксения дернулась как от пощечины, на глаза навернулись слезы:
- О чем ты говоришь? Семен, я не понимаю… Что я такого сделала? Тогда… и сейчас. За что ты на меня злишься?!
- Злюсь?! Я не злюсь, я ненавижу тебя за то, что одиннадцать лет назад ты променяла меня на богатенького жениха! Я любил тебя, я надышаться на тебя не мог, а ты меня держала как запасной вариант, чтобы не ехать работать в деревню по распределению, и выбросила, как ненужную тряпку, когда подвернулось выгодное замужество. Как только на горизонте замаячил ухажер с машиной, ты и думать забыла про нищего аспиранта! А я, дурак, думал, что ошибся тогда, что это было какое-то недоразумение с тем мужиком, что привез тебя из аэропорта. А теперь вижу, что все правильно: ты используешь людей для своего удовольствия. Ничего, любовничек-то не подкачал? Приятно с пьяненьким тр…? Лучше, чем с поднадоевшим муженьком?
- Прекрати сейчас же! Ты не имеешь права так говорить, ты совершенно меня не знаешь! – возмутилась Ксения, - Я ухожу…
- Ну уж нет! – взревел совершенно вышедший из себя Семен, - Не знаю? Так сейчас самое время познакомиться поближе.
С этими словами он придвинулся к девушке, схватил ее за руки и рванул на себя. Не удержавшись, Ксения буквально упала в грубые объятия разъяренного мужчины. Стиснув девушку так, что она едва могла дышать, Семен впился в ее губы жестким поцелуем. Не обращая внимания на сопротивление, он, крепко прижимая ее одной рукой, другой по-хозяйски забрался под юбку и больно сжал ягодицу. Ксения сопротивлялась изо всех сил, пытаясь вырваться из этого кошмара. Но в мужчину, словно, бес вселился: он опрокинул свою жертву на ближайший стол и навалился всем телом, втиснув одно колено ей между ног. Ксения колотила по мужской спине кулаками, царапала руки и шею, решив не сдаваться до конца. Она пыталась кричать, но напавший закрывал ей рот сначала поцелуями, потом рукой. Когда девушка с все возрастающим ужасом почувствовала, что сильные пальцы рвут тонкие как паутинка колготки, она со всей силы впилась зубами в ладонь насильника.
Семен взвыл от боли и отступил назад, Ксения тут же вскочила и отбежала от него подальше. К несчастью, напавший оказался между ней и выходом из аудитории. Тогда девушка решилась на отчаянный шаг: не давая времени насильнику опомниться, она схватила подвернувшийся стул и бросила им в мужчину. Будучи физически сильным, Семен без труда перехватил импровизированный снаряд и застыл с ним в руках, стремительно трезвея то ли от боли в прокушенной руке, то ли от вида растрепанной, но решительно настроенной Ксении. Ядовитая пелена ревности постепенно рассеивалась, и до мужчины начало доходить: он только что пытался изнасиловать ту, чей образ так долго лелеял в душе как самое светлое воспоминание. Тем временем Ксения сорвала с себя туфли и, перехватив их так, что шпильки можно было использовать как оружие, срывающимся от ярости и обиды голосом заявила: