- Ладно, попробуем тебе помочь.
Владимир достал телефон и сделал несколько звонков коллегам из местного РОВД.
- Поднимайся, есть наводка, идем искать твоего воришку!
- Сейчас? Но на дворе ночь…
- Вот именно, больше шансов застать его по месту, так сказать, постоянного проживания.
- Я думал, он беспризорный… Не похоже, что у него есть дом и кто-то из близких…
- Дома у него нет. Отец умер лет пять назад, а мать… Она много пьет и уже давно потеряла квартиру, парнишку тоже никто в расчет не брал, когда лишали ее жилья.
- По-моему, это противозаконно: если несовершеннолетний прописан в квартире и не имеет другого жилья, продать эту квартиру невозможно, выписать ребенка в никуда нельзя!
Следак тяжело вздохнул и, насупившись, ответил:
- Противозаконно, конечно, только кто же за него, почти сироту, вступится? На тех, кто квартиру «отжал» надо теперь в суд подавать. Кто этим заниматься будет? Матери-то его все равно. Больше законных представителей нет. Органы опеки должны бы присматривать за такими семьями, но и там не всегда честные люди работают. Тут явно без взятки в паспортном столе и в опеке не обошлось… Завтра переговорю со своими, попробуем дело возбудить. Гарантии нет, но попробовать надо!
- Спасибо тебе!
- За что? Телефон твой мы еще не нашли.
- За то, что о парнишке этом беспокоишься.
Махнув рукой, Владимир поторопил:
- Пошли быстрее, а то пока мы с тобой тут «приседаем» друг перед другом, ребятенок может еще чего-нибудь натворить.
- Так, где его искать-то, если у него дома нет?
Выйдя на улицу, мужчины двинулись в глубь двориков старого города.
- Дойдем пешком, я неплохо знаю этот район. Живет твой воришка в полуаварийном доме, из которого никак не могут расселить несколько семей. Обитает парень в одной из брошенных квартир, электричество и газ отключены.
- Как же он там в холодное время ночует?
- Ну, говорил, ведь, что еще несколько семей в доме живут, так что отрезано отопление только частично, по стоякам. Видимо, он подобрал помещение, где еще сохранена система.
- Ясно.
Какое-то время мужчины шли молча, пока не остановились перед полупустым четырехэтажным домом. Створки дверей подъезда висели криво, вообще чудом держась на полувырванных из косяков петлях. Запах, доносившийся до стоявших, вызывал понятные и весьма неприятные ассоциации.
- Подъезд именно этот, как я понял инструкции местных сыскарей. Этаж четвертый, окна квартиры над теми, в которых виден свет.
- Пошли!
Мужчины поднялись по облупившейся грязной лестнице, обходя кучи хлама. Владимир подсвечивал дорогу фонариком, который всегда носил с собой по профессиональным соображениям. На площадку четвертого этажа выходили двери четырех квартир, вернее это были проемы с косяками, створок не наблюдалось. Володя придержал Семена, рванувшего было вперед и, осторожно ступая, вошел сам.
Квартира была большая с высоченными потолками. Каждый шаг отзывался хрустом какого-то мелкого мусора, и этот звук многократно усиливался эхом в почти пустых комнатах. Узкий луч фонарика высвечивал остатки колченогой мебели, в беспорядке громоздившейся у стен. Мужчины осторожно обходили одно помещение за другим, но нигде не было даже намека на то, что здесь кто-то живет. Уже совсем отчаявшись, они остановились в небольшом коридорчике, ведущем в кухню.
- Никого! Может, он еще не пришел, бродит где-то? – невольно шепотом проговорил Семен.
- Может и так… Тихо! – Володя поднял руку.
Оба замерли, прислушиваясь. Из-за узкой двери, ведущей, по-видимому, в какую-то кладовку, доносились не то вздохи, не то всхлипы, очень тихие. Снова оттеснив Семена в сторону, следователь толкнул дверь и посветил внутрь.
Глава 10.
На грязном полу, скорчившись, лежал тот самый воришка, который унес телефон Семена. Он зажмурился от яркого света и перестал стонать. Руки и ноги мальчишки были перемотаны скотчем, им же заклеен рот.
Владимир присвистнул и, бормоча «Доигрался!», принялся высвобождать паренька. Места в кладовой было мало, поэтому Семен остался стоять в проеме, подсвечивая другу переданным фонариком.