- Понимаешь, мне нужно пристроить подростка на какое-то время пожить. Так, чтобы без обязательств постоянного проживания и чтобы им органы опеки не заинтересовались, чтобы не спровадили в закрытое заведение.
- Ого! Мороз, это ведь не киднепинг?
- Нет, конечно. Парнишка без жилья остался, а в приют не хочет. Мы надеемся ему жилье вернуть и мать в норму привести, чтобы не пила… Не знаю, может это и не совсем разумно, но вот вспомнил про эту девушку, что в детдом работать уехала и подумал…
- Понятно… Слушай, Анна-то уехала, а детский дом остался. Если хочешь, я через ребят поищу к кому можно с этим обратиться и попрошу, чтобы тебе помогли.
- Кир, я – твой должник!
- Ерунда! Будь на связи, сейчас узнаю, что можно сделать.
- Жду!
Семен убрал трубку в карман и повернулся к уснувшему тезке.
На той же скамейке.
Воин сидел на спинке, поставив босые ноги на сиденье. Ну не любил он обувь! Благо никакого дискомфорта от холода и сырости вокруг уже давно не испытывал. Прикрыв тепловым куполом подростка, дремавшего рядом, мужчина, оставаясь невидимым, наблюдал за тем, как Семен разговаривает по телефону с другом.
«Надо же, как вовремя проплыл здесь этот катерок, - подозрительно прищурившись, воин не отрывал глаз от суденышка. – Дьяволенок что ли постарался? Совесть проснулась или за тех цепных псов благодарит? Неее, дьяволенок с совестью и благодарностью – не совместимы!»
Неожиданно на палубе материализовалась и тут же растаяла тоненькая женская фигурка, закутанная в развевавшийся на ветру белый хитон. Воин моментально переместился на катер и заметался в поисках: «Эльза!»
Глава 11.
Ксения незадолго до того в квартире сестры.
- Ну, рассказывай, дорогая, что-то ты неважно выглядишь: бледненькая, мешки под глазами. Или не выспалась после перелета? – Анюта разлила ароматный чай в симпатичные чашки тонкого полупрозрачного фарфора с чуть заметным рисунком нежно лиловых ирисов на пузатых боках. – Ешь оладушки, да сметанкой намазывай. Отощала совсем, фигура фигурой, но ты же скоро просвечивать начнешь!
Слабо улыбнувшись, Ксения, набираясь храбрости, отхлебнула обжигающую жидкость.
- Как там родители с внуками справляются?
- И те и другие говорят, что их все устраивает: родители в шезлонгах отдыхают, внуки – в бассейне плещутся. Пару раз на экскурсии ездили, питанием и проживанием довольны. А ты им еще не звонила?
- Нет, вчера поздно прилетела и только смс скинула, что вернулась.
- Ааа…
- Как Сергей? Опять в командировке?
- Как всегда. У них запуск новой линии в Екатеринбурге, дома бывает набегами на выходные раз в две недели. Через пару месяцев это должно закончиться, и мы с детьми наконец-то будем чаще его видеть.
- Это хорошо.
Сестры помолчали прихлебывая чай.
- Ань, мне нужно рассказать тебе…
- Да?
- Я заболела… У меня рак, - Ксюша всхлипнула, хоть и давала себе слово держаться, но это было выше ее сил.
- … Нет, Сенечка, нет! Пожалуйста! Ты… ты уверена? Надо срочно сдать анализы, возможно, это ошибка! – Анна сжала руки сестры в своих, не замечая, как слезы градом сыплются из глаз.
- Ань, там уже все проверили-перепроверили… И ты должна помочь мне рассказать это родителям, ты всегда умела находить правильные слова и…
- Господи, Сеня, какие правильные слова? Я… я не знаю, как им сказать и… И что все-таки делать?!
Та же квартира, тоже время.
В углу довольно просторной кухни под потолком, наблюдая эту сцену, висели двое. Молодая женщина в белом хитоне, поджав изящные длинные ноги и перекинув через плечо гриву черных кудрей, гладила снежно белую пушистую собачку. Псинка тихонько поскуливала от удовольствия и отчаянно молотила по воздуху мохнатым хвостом, выгибаясь под узкой ладошкой и требуя продолжения ласки от соседки. Та, грустно улыбнувшись, представилась:
- Меня Эльзой зовут.
Песик неожиданно перестал изображать неразумное существо, внимательно посмотрел круглыми черными глазами, показавшимися среди длинных белых волосков, кашлянул и рыкнул: