Свен вышел из здания Гильдии магов и покрутил головой по сторонам, соображая, где тут какая сторона света (а после Вмешательства богов, что местных, что имперских, так же придётся очумело озираться, пытаясь понять, где ты, а где солнце?). В общем, он решил не полагаться на объяснения алхимика, а остановил проходящего мимо легионера и попросил его показать, где тут оружейник. Легионер ухмыльнулся этак понимающе, поглядев сперва на чужака, потом на вывеску Гильдии магов, а потом махнул рукой: к Холдинсмоду — это туда. И Свен пошёл куда послали.
В лавочке у сородича-нордлинга он повздыхал, пооблизывался на серебряную кирасу (стальную, конечно, просто покрытую слоем серебра), а пуще того — на кирасу стражи герцога, но уговорил оружейника, чтобы тот продал ему обыкновенную стальную, часть стоимости взяв шкурой тритона. Тот согласился скинуть полсотни монет за неплохую кожаную броню, и Свен прямо в его лавочке облачился в привычные, успокаивающе-тяжёлые и уже потому казавшиеся надёжными стальные пластины. У Холдинсмода и стёганый поддоспешник нашёлся, предусмотрительный, видать, был мужик. Или это авантюристы порой являлись к нему с полным кошельком, но чуть ли не в одних портках? Оружейник придирчиво оглядел его, помог кое-где подтянуть ремешки, чтобы сидело, не болтаясь и не брякая, удовлетворённо кивнул и предложил заходить ещё.
— Заработаешь на серебряную, — сказал он, — у меня всегда найдётся что-нибудь на парня вроде тебя.
Свен расплатился, понадеявшись, что слухи о том, как он тряс полным кошельком в Кальдере, не сразу дойдут до Балморы. Не хотелось неприятностей со стражей, а ещё больше не хотелось непрошеного заступничества мутного типа, после которого (заступничества, ясен день, а не типа) останешься должен Косадесу всерьёз, а не паршивые две сотни. “Так что будем действовать аккуратненько, чтобы без лишних сплетен”, — решил Свен. А вообще, всегда можно будет сказать, что сплетники как обычно всё переврали и кирасу он купил, возвращаясь из шахты, на деньги, заработанные у алхимика и на вырученные за кое-какие трофеи. Кстати, о трофеях… Может быть, в самом деле перепадёт что-нибудь поценнее хитиновых кинжалов или сапог из кожи нетча.
Эстирдалин уже ждала его на небольшой площади возле северных ворот. Глаза у неё всё ещё азартно горели после шумного и совсем не вежливого спора, а на щеках рдели косые полосы нервного румянца, и Свен подумал, что им прямо-таки срочно нужна за воротами какая-нибудь жопа зубастая, чтобы магесса могла спустить пар.
Ну, только вспомни про них, про алитов! Аж сразу парочка. Огня местные твари, похоже, не больно-то и боялись (ну, ясен день — под вулканом ведь живут), а бить их молниями всерьёз Эстирдалин не решалась, боясь зацепить напарника — так, отвлекала больше и иногда оглушала. Пришлось помахать топориком, да и щитом плашмя тоже получалось неплохо врезать по зубастым раззявленным пастям. Ну, и оставалось радоваться тому, что грудь и спину защищает сталь, а не просто толстая кожа. И тому, что у алитов нет длинных мощных хвостов, а то как хлестнули бы по ногам… сломали бы или нет — тролль ледяной знает, а вот сбить с ног могли бы запросто.
Он передёрнулся, вспомнив призванного бандитским колдуном даэдрота: как он, тогда ещё просто Свен, а не Саблезуб, получив даэдротовым хвостом под колени, полетел кувырком и просто чудом каким-то успел в кувырке этом собраться и ничего не сломать-не вывихнуть. «Чисто кошак, — восхитился тогда Хрори. — Хоть с крыши сбрось, всё одно упадёт на лапы». А Салвий отозвался, что для кошака Свен великоват, целый саблезуб… Так, не вспоминать, не вспоминать, ни Хрори, ни Салвия и вообще никого и ничего! А то, едва успел порадоваться, что давно уже не видел никаких снов, как ему тут же приснился не то чтобы кошмар, но какая-то муть про непонятного типа в золотой маске. Сон не запомнился, осталось только гадостное чувство, что этого типа он, Свен (а Свен ли? — шепнул незнакомый голос где-то внутри) откуда-то знает и вроде бы даже перед ним в чём-то виноват. Нет, надо завязывать с этим дурацким мацтом! Вот появится возможность, сразу надо будет надраться по-настоящему, чтобы лёжа качало. А от этой слабенькой дряни, тролль знает из чего сваренной, ни в голове, ни в жопе, только на двор бегать замаешься, да снится потом всякая тоскливая муть.
— В общем, запоминай дорогу, вдруг ещё раз надо будет пойти. Или даже ещё не раз, — сказала Эстирдалин. Она заметно успокоилась, пошвыряв молниями в алитов и побегав от них, и махнула рукой на виднеющиеся впереди дорожные столбы с указателями: — Вон на том перекрёстке налево и практически назад, в обход отрога. Дорога там одна, уже не собьёшься. Главное, на перекрёстке свернуть куда следует.
Свен послушно покивал, засовывая топор за пояс, и они двинулись к перекрёстку.
— Эй, земляк!
Придорожные кусты шевельнулись, но раньше чем Свен опять схватился за топор, а Эстирдалин засветила в руках молнии, из них раздался трагический шёпот:
— Подойди сюда, а?
— А сам? — подозрительно спросила Эстирдалин.
— Да не могу я, — над кустами показалась было светловолосая голова, но при виде женщины тут же стыдливо нырнула обратно.
— Живот схватило, что ли? — хмыкнул Свен.
— Да не, я тут это… без штанов, — сознался из кустов нордлинг. — И вообще без всего, — чуть помедлив, прибавил он.
— Ограбили? — сочувственно спросил Свен, представив себе, что было бы, если б алиты учуяли ограбленного или услышали возню в кустах.
— Да можно и так сказать. Убил бы эту ведьму!
— Ведьму? — сразу же напряглась Эстирдалин.
— Ну да. Соблазнила меня, а потом усыпила и с вещичками моими того… тю-тю…
— Как её звали? — перебила Эстирдалин.
— Э-э… Соша или как-то так, — слегка помявшись, ответил ограбленный.
— Соша? Соша Саристиана, целительница? Тебя соблазнила? Врёшь ты всё, дорогуша, — сузив глаза, сказала Эстирдалин, и молнии снова замерцали в тонких изящных ручках. — Скажи-ка правду, ты ведь сам к ней полез?
— Да я же это! — возопил из кустов неудачливый любовник. — Я же просто по-дружески! А она заклинанием как шарахнет… И вещи мои забрала. А мне как в Кальдеру-то теперь? И без Громобоя?! Ладно без штанов, ночью бы у мужиков в ворота попросился. А топор мой?!
— По-хорошему, — сказал Свен задумчиво, — тут бы тебя и оставить, чтобы лапы не распускал. Но раз уж довелось земляка встретить на этом троллевом острове… Она куда пошла, Соша эта?
— Стоянка у неё к северо-западу, — несчастным голосом отозвался земляк. — Слышь, друг, хоть подштанники запасные дай, а? Мне тут уже всю задницу травой искололо, и сколько можно по кустам-то прятаться. А если скальные наездники? Эти суки высоко летают, всё видят, хрен от них в кустах отсидишься.
— А подштанники-то тебе чем помогут от скальных наездников? — усмехнулся Свен. — Да и нету у меня с собой запасных. Рубаха сменная есть, длинная, прикроет это… самое дорогое. Ну, и щит могу одолжить ненадолго.
Он полез в заплечный мешок, но пока он вытаскивал оттуда чистую рубашку, Эстирдалин сказала:
— Ладно, если тебе хочется нянчиться с этим придурком, ждите меня здесь, я сама схожу. Попытаюсь уговорить Сошу вернуть вещи.
— Одна? — с неудовольствием спросил Свен.
— Дорогой, я одна добралась с Саммерсета до Вварденфелла, и как видишь, дожила до твоего появления здесь, — фыркнула она. — Я примерно догадываюсь, где могла остановиться Соша. Если через часок не вернусь, тогда можешь начинать беспокоиться.
Свен пытался заспорить, но получил молнию прямо под ноги (всерьёз, аж щебёнка полетела) и решил, что Эстирдалин действительно как-то же обходилась без него все эти годы — обойдётся и ещё часок. Наверное.
В общем, она ушла, а напяливший его рубаху и слегка повеселевший нордлинг, назвавшийся Хлормаром, вылез из кустов и неумело, непривычно подхватил щит на руку.
— Двуручный топор был? — спросил Свен, глядя, как тот пытается пристроить щит поудобнее.
— Громобой-то? Ага. Отцов ещё, зачарованный, сталь такая… отец им как-то Ужас Трясины в Ротгаре прибил. А вот от снежных волков не отбился, не сумел. Балмиром звали, не слыхал? Ты сам вообще откуда?