Снилась ему его команда, вся, в полном составе, даже с Салвием и Урагом. Они вместе шли какими-то тёмными коридорами, освещёнными красным, как от лавы, сиянием множества свечей. От сознания, что друзья рядом, было легче — не так мерзко, не так давила обстановка жуткого места, в которое они попали, — но и грызло чувство вины: если бы не он с его дурацким пророчеством, они бы в жизни не полезли в эту старую крепость и не погибли бы все, не только Салвий и Ураг…
Он, проснувшись в холодном поту, резко сел и уставился на пляшущий огонёк одинокой свечи — обыкновенный, золотистый; видно, служанка принесла свечу, пока он спал, потому что за окном уже совсем стемнело. Нет-нет-нет, подумал он, утираясь рукавом, куда бы ему ни пришлось ещё сунуться, никого он за собой не потащит! Кстати, надо бы послать письма в Сиродиил: и в пансион Лютера Броуда, где парни частенько снимают комнаты, и домой к Марку. Бодро врать, что устроился куда лучше, чем в тюрьме — нанялся в Гильдию Бойцов, побывал уже тут и там… Хотя почему врать? Он здесь более или менее свободен, в самом деле вступил в гильдию, получил уже какой-никакой ранг в ней. А что не будет пока ни передач, ни свиданий с друзьями, так это просто надо подождать лет пять-шесть. Вернётся же он в конце-то концов. Вот назло Косадесу с его заданиями вернётся! А то как бы, не получая от него никаких весточек, Хрори с Марком не надумали сами сюда заявиться. Нет уж, нет уж, нечего им тут делать!
Он рассеянно посмотрел на столик, где рядом со свечой стояла небольшая статуэтка. Редкостно уродливая, кстати. Свен лёг, отвернулся к стене, но мерзкая морда, кажется, так и пялилась ему в спину, аж меж лопатками зудело. Не выдержав, он встал, взял статуэтку и, приоткрыв окно, сунул в ящик с какими-то мелкими невзрачными цветами, которые пытались выращивать здешние жители, невзирая на пепельные бури. Без гнусной рожи на столике сразу стало легче. «Похоже, этот жёлтый клещ и по мозгам бьёт, не только синяками вылезает, — подумал Свен, устраиваясь на не особенно мягкой постели так, чтобы не тревожить болезненные пятна. — Куклы каменной испугался».
Спать больше не хотелось, но встать и хотя бы снаряжение подлатать не было сил. Похоже, до сих пор он был так взвинчен и напряжён, что просто не замечал начала болезни, а теперь свалился разом, как тот бедолага со сломанной ногой, едва добрался до безопасного места. Кстати, Вмешательство АльмСиВи надо бы снова купить. Понтатиан дал в числе прочих свиток Божественного Вмешательства, но его следовало приберечь на совсем уж чёрный день. Например, чтобы удрать от Косадеса, жестоко разочарованного тем, как мало удалось узнать его подневольному агенту.
Потому что никто, разумеется, в клане Уршилаку даже мысли не допускал о том, что нордлинг может быть воплощением Неревара Индорила — и в этом-то Свен был с ними полностью согласен. Но они и предупреждений о том, что вокруг их пророчества идёт какая-то грязная возня, слушать не желали. А вот пришлют к ним Клинки какого-нибудь недотёпу или, наоборот, хитрого и продажного типа из местных — и что тогда? Неграмотные кочевники всерьёз собрались тягаться с императорской тайной гвардией в интригах и дальних многоходовых планах? Ну-ну. Линн кое-что раскопала про Пикстар: та сумела убедить четыре крупнейших эшлендерских клана в том, что она и есть Нереварин; но когда дочь пепельных пустошей сунулась требовать признания у Великих Домов, тут-то её путь и оборвался неким загадочным образом.
Хотя… какие уж тут загадки: вот приходит это дитя Эшленда в Альд’рун и заявляет Советникам Дома Редоран, что она святой Неревар Индорил во плоти, их покровитель и всё такое прочее… Выгнали её взашей, отправили добывать эбонит или убили на месте за неслыханное богохульство? Если редоранцы и правда преследуют эшлендеров как еретиков, то этой Пикстар вообще рта раскрыть не дали, надо думать. А так… забавно. Нереварин должен объединить всех данмеров — и кочевых, и оседлых. Но эшлендеры ненавидят цивилизованных членов Великих Домов, предавших старую веру и весь древний уклад, а те презирают грязных и диких кочевников. Тип, который сумеет удержать в горсти этих блох, будет прямо-таки выдающейся личностью, куда там пророку Велоту: тот всего лишь увёл с Саммерсета своих последователей, в общем-то единых в своём отношении к тогдашним официальным верованиям и к властям. А Нереварину надо будет как-то примирить городских неженок и тупых дикарей. Тайбер Септим прямо-таки рыдает на груди святой Алессии при виде такой истинно божественной силы убеждения!
У Свена даже голова разболелась от подобных мыслей. Всё-таки не его это было дело — размышлять о таких сложных вещах. Он, прямо сказать, удивился, с чего вдруг такие мысли вообще полезли ему в голову: что ему за дело до того, как герой пророчества станет мирить эшлендеров с членами Великих Домов? А вот о том, что он поневоле услышал в стойбище Уршилаку, надо бы с Эстирдалин посоветоваться. Зарекался уже, но с кем ещё? А она всё равно уже по уши влезла в его дела. Баба она умная… то есть, не просто умная, а образованная и привыкшая находить нужные ей сведения и пытаться свести в них концы с концами — маг же, не кот чихнул. Раз уж нет способа держать её подальше от этой навозной кучи, то попросить её осторожненько, аккуратненько подковырнуть эту кучу сбоку тут и там. Только чтобы больше без попоек с жрицами! Вот уверен он был, что Ординаторы ещё припомнят альтмерской магессе её знакомство с неблагонадёжной служительницей Храма.
***
— Да с какой радости эшлендеры будут что-то рассказывать н’ваху, да ещё и норду? Мне там переночевать с самого краешку, не в самом стойбище, а рядом с ним, кое-как дозволили и кашу сварить, так даже для этого пришлось торжественно набить морду гулхану. Ну, то есть, одолеть его в схватке и доказать, что я достоин подвесить котелок над костром из сушёного гуарьего дерьма. А чтобы я мог задать пару вопросов шаманке, ашхан предложил сперва заслужить высокую честь стать другом их клана. Для этого надо всего-навсего пойти в Погребальные Пещеры Уршилаку и добыть оттуда оружие одного из прежних ашханов.
— И в чём проблема? — недовольно спросил Косадес. Правда, Свену показалось, что недоволен он по какому-то своему поводу, не из-за того, что его агент зря терял время и тратил дорогостоящие зелья и свитки.
— Да никаких проблем! — ядовито отозвался Свен. — Подумаешь, пещеры, нежить толпами, вода местами стоит даже мне до ноздрей, а скелетам дышать не надо, они хоть в воду с головой зайдут, так всё одно могут своими ржавыми клейморами махать. Я так понимаю, сударь, с нежитью вы дел не имели, не? А я вот вдоволь по айлейдским руинам навидался и скелетов, и зомби, и личей, поэтому один я туда, где вся эта братия водится, ни за какие коврижки не сунусь. Нет, — перебил он Косадеса, открывшего было рот, — баб я по таким местам уж точно таскать не буду, это не театр в Вивеке. И вообще, сударь, на всякий случай заранее говорю: если Эстирдалин вдруг бандиты похитят, рыбной костью она подавится, огненный шар в руках у неё взорвётся, или ещё чего-то в этом роде случится, — всё равно, что’, — виноваты будете вы. И мне по херу, правда это или нет. Приду и хребет перебью, так чтоб жили вы долго и счастливо, но только лёжа на спине. Чтоб вас с ложечки кормили и дерьмо из-под вас выгребали. А я со спокойной душой и чистой совестью пойду на каторгу. Я понятно говорю?