Он даже не представляет, как мне сложно сдержать себя, чтобы не разбить ему лицо, навсегда разучив улыбаться и заставив забыть об Эшли. Сейчас моя злость на него так же горяча, как в нашу первую драку, и все так же разъедает кровь желанием немедленно выплеснуться наружу.
Я делаю вид, что отхожу в сторону, но вдруг резко подаюсь вперед и вкладываю всю силу в удар, толкая Рентона плечом. Сжав руки в кулаки, даю выход ярости, одновременно пытаясь ее обуздать.
Он был готов, но все равно отлетает спиной к стене и оседает на пол. Пытаясь восстановить дыхание, материться сквозь зубы.
Я поворачиваюсь к нему и говорю самым спокойным тоном, на который сейчас способен:
— Шон, осторожнее. Здесь скользко! Ты споткнулся и налетел на меня, а все потому, что разлил свой шампунь. Но не переживай, я не ушибся. Я бы подал тебе руку, но, вот незадача, я только что вздрочнул на твой успех.
— Да пошел ты… Сука!
— Палмер, тебе это так просто не сойдет с рук! Я все видел!
Я оглядываюсь и замечаю, как здоровяк Харт порывается кинуться на меня… Или только делает вид. Этот парень тяжелее меня на двадцать с лишним фунтов, но до последнего колеблется, и мне становится интересно. На месте Херли я бы давно заменил его на Финли, в нем не хватает мозгов и решительности, но жаль, что мамаше Дугласа, которая входит в родительский комитет школы, так нравится лакросс.
Я молча жду, и он затыкается.
Что ж, друзья у Рентона, когда дело доходит до драки, такое же трусливое дерьмо, как и он сам.
Не оборачиваясь, я чувствую, как позади меня становится Рони. При всем его старании ладить со всеми, если понадобится, он будет на моей стороне — вот как сейчас.
— Дуглас, — натурально удивляется Солгато, сплевывая на пол слюну с кровью, — только что ты видел мою задницу, когда напросился потереть мне спину. Ты что, забыл? Ну, ты даешь, чувак! Оказывается, у тебя такие нежные руки, что лучше держись от меня подальше, договорились?! Не обижайся, ты классный, но слишком волосатый. И потом, я предпочитаю девчонок, Мэт свидетель.
Отойдя к стене и включив душ, Рони смачивает полотенце под холодной водой и прикладывает его к своему носу. Вытерев кровь, с сочувствием обращается к Рентону:
— Черт, Шонни, ты, случайно, не заболел? Я еще на поле заметил, что ты какой-то бледный и неловкий сегодня. Может, тебя отвести в медпункт? Хорошо, что ты упал на Мэтью, иначе мог покалечиться о кафель, а нам нужен здоровый капитан. Я бы подал тебе руку, но, понимаешь, твой друг Харт так гладил меня по спине, что я не сдержался… У меня по жизни половое невоздержание, а в ду́ше срабатывает рефлекс.
— Заткнись, Солгато! — рычит Рентон и встает. — Я вас обоих вышвырну из команды! Чертов ублюдок, — грозится, с ненавистью глядя в мое лицо, — я все равно узнаю, что ты задумал. Может, и Кейт подберешь после меня? Хочешь секрет, Палмер? — он неожиданно оскаливается, — она куда сговорчивее Эшли, тебе понравится!
Рони не успевает остановить меня, и Рентон не долго стоит на ногах. Я снова бью его плечом, заставляя осесть на задницу. Только на этот раз, не стою над парнем, а приседаю рядом.
Мне надо, чтобы он хорошенько меня расслышал и запомнил мои слова:
— Забудь Эшли. Забудь, как она выглядит, как улыбается, и как пахнет. Пока она захочет быть со мной, я буду рядом. И учти, Рентон, я усвоил урок и ничего не забыл. В следующий раз, когда ты или твои друзья решите открыть рот, чтобы вывернуть наружу грязное белье… — Я делаю паузу, удерживая взгляд злых глаз — таких же недобрых, как мои: — Сначала вспомни, что я — Палмер, и что обо мне говорят. Я ничего не забываю и не прощаю. Никому.
Глава 11
Я влюбилась. Теперь это для меня так же очевидно, как то, что день сменяет ночь, солнце встает с востока, а люди поднимаются в небо подобно птицам, вопреки всем законам природы, каждый день доказывая, что человек рожден не только, чтобы дышать, но и чувствовать.
Я чувствую. Мне кажется, чувствую каждой клеточкой тела и души то, как откликается мое сердце, едва я вижу Мэтью или слышу его голос. Он у него разный — спокойный, дерзкий, уверенный, но всегда совершенно особенный. Не похожий на голоса других парней.
И мне все равно, что сегодня в школе о нас говорят все, кому не лень — ни капли этого не стесняясь. Словно я зашла за грань, за которой на меня не действуют общие правила, и стала невидимкой…