Я спускаюсь вниз, крадусь по темному холлу и тихо выскальзываю на улицу. Выхожу по аллейке к дороге и сразу же вижу его — младшего Палмера.
Черный мотоцикл стоит у обочины, словно тень, и парень не шевелится все то время, пока я к нему приближаюсь.
— Привет, Мэтью!
— Привет, ночная красавица.
Всегда, когда мы встречаемся, мы смотрим друг на друга. Сейчас наши лица почти не разглядеть, но все равно есть секунда, которая снова нас соединяет.
В руке у Мэтью еще один шлем. Он протягивает его мне и пододвигается на сидении.
— Садись. Справишься?
— Да!
Я сажусь позади парня и обнимаю его под грудью. Спрашиваю негромко, чувствуя, как моим рукам приятно это объятие.
— Куда мы едем?
И вновь я знаю, что он улыбается, хотя не могу видеть его лица.
— Ни за что не догадаешься!
— А может быть, я люблю сюрпризы.
— Тогда, Эш, нам лучше быстрее уехать отсюда, пока твой отец не проснулся и не разрядил дробовик в мою задницу! Не уверен, что выбрал лучшее время, чтобы тебя похитить. Держись!
Вокруг все спят, а мы срываемся с холма. Подозреваю, что сам Мэтью привык разгонять свой черный «Кавасаки» еще быстрее — до предела, но со мной не рискует. И все же на шоссе он набирает достаточную скорость, чтобы я ощутила ветер на лице и обхватила его крепче.
Вчерашний вечер не забыт, и близость парня кружит голову. Мы проносимся по городу и спускаемся к побережью. Вновь поднимаемся на дорогу, граничащую с лесом. Однако я не сразу узнаю то место, куда он меня привез, а только тогда, когда мы останавливаемся на большой поляне, и двигатель «Кавасаки» затихает.
Удивление сложно скрыть и эмоции тоже. Встав с мотоцикла, я снимаю с головы шлем и оглядываюсь вокруг.
— Постой, Мэтью. Но это же… Утес?! — Обернувшись к Палмеру, изумленно выдыхаю: — И это действительно сюрприз!
Парень тоже встает с мотоцикла и ставит его на подножку. Снимает свой шлем, проводит рукой по волосам и вместе с моим шлемом оставляет на руле. Подойдя ко мне ближе, находит мои пальцы.
— Да, это Утес. Но не бойся, Эш, ты здесь со мной.
— Я не боюсь. — И это действительно так, иначе бы я ему сказала.
— Это место может быть очень красивым, если ему позволить быть собой. Жаль, что почти никто не видит Утес настоящим. Пойдем!
Я слышу спокойный рокот океана и его соленое дыхание. Но кроме этих звуков, здесь так тихо, словно сюда никогда не ступала нога человека.
Мэтью берет меня за руку, увлекает за собой, и я старательно обхожу те места, которые бы могли с этим поспорить и возле которых еще недавно кто-то был.
Мы подходим почти к самому краю скалистого Утеса, которому уже столько сотен лет, что его поверхность давно счесал ветер, а птицы засеяли редкой травой. И Палмер притягивает меня к себе. Повернув лицом к океану, прижимает к груди, уверенно обнимая.
Когда-то первое, что я ощутила, оказавшись в Сэндфилд-Роке — было влажное дыхание океанского бриза. И вот я снова его чувствую — запах соли, озона, пенного прибоя и особенной неповторимой свежести, которую ощущаешь, ступив босыми ногами на влажный песок. Он касается моих ноздрей, входит в легкие, и я вдыхаю его глубже, встречая немигающим взглядом огромную чашу океана, раскинувшуюся под нами.
Тонкую полосу горизонта освещает легкое розовое зарево. Еще неясное, оно уже неотвратимо прогоняет сумрак ночи, обещая скорый рассвет и ясное утро. Пройдет совсем немного времени, и это зарево разгорится в костер. Раскрасит небо и океан в тысячи ярких оттенков нового дня — и я, кажется, увижу это первой.
— Здесь так спокойно, словно другого мира не существует, — наконец, говорю восторженно. — Какой же он красивый… Утес!
— Это место портят люди. Когда я это понял, то перестал его ненавидеть. Он другой, и я хочу, чтобы ты это увидела.
Мэтью говорит, а мой висок обжигает его дыхание. Плечи греет тепло груди парня и под этим объятием я не хочу шевелиться.
— Замерзла?
— Нет. Такой ночью невозможно замерзнуть.
— Тогда просто смотри!
Здесь нет времени, нет правил и нет условий. Здесь даже слова исчезают, теряя любую значимость. Мы сейчас словно одни во всем мире, и когда губы Мэтью касаются моих волос, а затем щеки… в моем животе трепещет что-то настоящее, очень похожее на счастье.
Я стою, смотрю на океан и улыбаюсь своему чувству, пока Мэтью меня целует. Он снял с моего хвоста резинку и рассыпал пряди под пальцами. И я могу стоять так очень долго, наблюдая за рождением рассвета, лишь бы эта осторожная ласка не заканчивалась. Лишь бы чувствовать за спиной тепло его сильных плеч.