После этого я, конечно, настояла на своем, но все же из предосторожности заперла свою дверь…
Мне смешно, когда я вспоминаю, что я ему говорила… В каком-то смысле это была правда, я его не обманывала. Я действительно не хочу ни в чем спешить.
Я думаю, что, как истинная дочь своей матери, я должна была бы не упускать шанс сойтись с Питером, ухватиться за него обеими руками, но где-то в глубине души я чувствую, что когда-нибудь полюблю по-настоящему — не задумываясь о том, что я от этого буду иметь.
Деньги, бриллиантовые браслеты, даже ужины и приемы в загородных усадьбах — все это, в сущности, плата за любовь. А я бы хотела любить человека ради него самого, а не потому, что он граф или очень богат…
Все эти мысли приходят мне, когда я сижу в постели с подарком Питера на руке! Браслет чудесно выглядит и сверкает на солнце, переливаясь гранями, когда я поворачиваю руку…
У меня такое впечатление, что Питер постоянно ведет какую-то игру. Я чувствую себя пешкой в этой игре и так и представляю себе, как он рассуждает: «Куплю-ка я Линде браслет. Это должно поразить падчерицу какого-то трактирщика».
Я не жалею, что сказала леди Клер правду о своем происхождении. Но мне и в самом деле хотелось бы знать, кто был мой отец. Быть может, он имел такой же дом, как Уайтфрайерс, может, он тоже бывал здесь.
Интересно, поведи себя мама умнее, женился бы он на ней?
Однажды она мне сказала, что очень любила его. Вероятно, как Клеона, она не могла ему ни в чем отказать.
В любом случае я должна отослать браслет Питеру.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
О, Боже мой, положение все больше осложняется!
Питер в бешенстве. Пупсик изводит меня постоянными телефонными звонками, и надо же, чтобы Хью, самый симпатичный из них, как раз сейчас отправился на какие-то маневры или по каким-то служебным делам.
С Пупсиком я могу справиться, хотя просто не понимаю, почему он терпит все мои грубости; он имеет довольно жалкий вид и часами просиживает в клубе в надежде, что я его позову.
А вот с Питером хуже. Он с каждым днем становится все более сердитым и раздражительным. Сначала пытался умолять, соблазнять, запугивать меня, теперь только злится.
Все дело в том, что он боится, как бы его друзья по клубу не узнали, что я с ним не живу!
Последнее время, насколько я поняла из разговоров Клеоны и других девушек, кто-то распускает слух, что Питер не настолько преуспел, как старается показать, и его начинают поддразнивать.
До отъезда Хью мы с ним ходили на прием в посольство.
Питер появился с Верой, у которой был вид как у кошки, налакавшейся сливок. Я сразу же поняла, что у него на уме.
Вера сияла улыбками и ужасно носилась с Питером, а он все время оглядывался, пока не увидел меня, но притворился, что не замечает, и принялся вовсю ухаживать за Верой, явно чтобы произвести на меня впечатление.
Вся его хитрость была слишком прозрачна, а Вера вела себя очень глупо, томно заглядывая ему в глаза и опуская голову ему на плечо во время танцев.
Мужчины — скверные актеры. Полчаса спустя эта затея Питеру наскучила, и он бросил свою игру.
Хью и я решили потанцевать, и, когда мы проходили мимо их столика, я не могла отказать себе в удовольствии и помахала рукой:
— Привет, Питер, как мило, что вы здесь!
Он вскочил и представил меня Вере.
Она поздоровалась ледяным тоном, окинула меня презрительным взглядом и принялась обхаживать Хью. Все это было так грубо, что я решила проучить ее.
— Вы не хотите потанцевать со мной, Питер? — спросила я с улыбкой.
Будь он умнее, он бы отказался и тем самым отплатил бы мне за мое поведение, но он тут же пригласил меня.
Мы оставили Хью с Верой, которая так взбеленилась, как он мне потом рассказывал, что чуть не шипела от злости.
Питер обнял меня очень крепко.
— Это не может продолжаться, Линда, — сказал он.
— Совершенно согласна, — ответила я. — Здесь слишком тесно.
Он слегка встряхнул меня.
— Хватит дурачиться. Вы же знаете, что я имею в виду, вы не можете так со мной обращаться.
— Почему? — спросила я, помахав какому-то знакомому через его плечо.
— Потому что я этого не потерплю, — прорычал он.
Я пожала плечами.
— Ну что же, дорогой, это ваше дело.
Я старалась болтать о разных разностях. Питер хмуро молчал. Мы подошли к столу, где сидела Вера.
— Простите меня, — сказала я ей, — что я увела от вас Питера, но мы с ним старые друзья, и нам есть о чем поговорить!
Прежде чем она успела придумать что-нибудь достойное в ответ, Хью вскочил и утащил меня в круг танцующих.
Мы с ним посмеялись над всей этой историей, но, вернувшись домой, я устыдилась своего поведения. Мне стало настолько не по себе, что я села и написала Питеру записку. Это была, конечно, слабость с моей стороны, но я не могу обижать людей, в особенности когда они была добры ко мне.
«Извините, Питер, — написала я, — я просто свинья. Линда». И отправила записку ему домой с посыльным.
На следующее утро мне доставили корзину роз с приглашением на завтрак. Когда я приехала в «Ритц», Питер уже ждал меня, и я сразу же увидела, что он в хорошем настроении.
Сделав заказ, Питер сказал:
— Мне надо вас кое о чем спросить, Линда.
— О чем?
— Почему бы вам не уехать со мной навсегда? — сказал он очень серьезно. — Я заставлю жену развестись со мной, и мы поженимся.
На какое-то мгновение я не поверила своим ушам, но потом вспомнила, что ему неизвестно о том, что Клеона рассказала мне о своем романе с ним.
Он, наверно, видел ее, когда заезжал за мной к Канталупу, и знал, что она там работает, но не догадывался, насколько мы с ней близки, потому что я никогда не упоминала о ней при нем.
Я не сразу поняла, о чем он говорит, но потом во мне поднялась такая злость к нему за его попытку провести меня так же, как он сделал это десять лет назад с Клеоной, что вместо того, чтобы дать какой-то осторожный уклончивый ответ, я выпалила первое, что пришло мне в голову.
— Господи, Питер, — сказала я, — подумать только, что вы пытаетесь разыграть со мной этот старый трюк!
— Какой старый трюк? — резко спросил он.
Впервые со дня нашего знакомства я увидела, как он покраснел.
И тут я сообразила, что не должна выдавать Клеону. Питер богатый и влиятельный человек и имеет возможность навредить ей. Если один мужчина может достать тебе работу, другой так же легко может лишить тебя ее. Я быстро изменила тон.
— Вы никогда не упоминали при мне о вашей жене.
— Я не могу говорить о ней. У нас плохие отношения, и уже много лет.
— Может быть, она вас не понимает, — сказала я.
Он быстро взглянул на меня, чтобы убедиться, не смеюсь ли я над ним, но я сохраняла серьезный вид.
— Пусть это прозвучит банально, — сказал он, — но дело именно так и обстоит, она не любит меня, и я не люблю ее. — И совсем другим тоном, пылко воскликнул: — Как было бы чудесно, если бы мы всегда были вместе, дорогая!
— Вы уверены, что ваша жена захочет развода?
— Уверен, если я дам ей для этого основания. Мы уедем на Таити или еще в какие-нибудь волшебные края, пока не прекратятся все эти скандалы и сплетни. Ну скажите же, что вы согласны! Прошу вас, Линда!
Я опустила глаза, как будто напряженно думая, а потом спросила:
— А почему ваша жена не развелась с вами раньше, раз вы с ней давно не живете?
Он начал мямлить, запинаться и невнятно бормотать что-то о скандалах и перемывании на людях грязного белья и всякую прочую избитую ерунду.
— Я подумаю о вашем предложении, — сказала я спокойно. — Но лучше было бы, если бы ваша жена дала вам письменное обещание развестись с вами, если вы дадите ей основания.