У Шелковника и его товарищей довольно часто случались мелкие стычки с эвенами, но казаки, как правило, выходили победителями. Несмотря на колоссальное численное превосходство противника, они в первый же год взяли в плен, в аманаты, нескольких «знатных мужиков» — родовитых эвенов. Для них даже пришлось отстроить специальную аманатскую избу.
В наказной памяти, выданной Семену Шелковнику якутским воеводой, предписывалось не только собирать ясак с эвенов, но и проведывать новые земли на побережье Охотского моря и объясачивать населяющие их племена. Именно поэтому в следующем 1648 году Семен Шелковник послал морем на «государеву службу на реку Иню и за нее проведать, где бы государю прибыль учинить, служилых людей Ермилку Васильева да Олешку Филипова с 24 товарищами».
Вот этот эпизод и представляется мне одним из самых интересных и значительных в ранней истории Охотского моря.
Я уже упоминал, что поход этот завершился созданием первой лоции северо-западного побережья Охотского моря — документа оригинального, не утратившего своего значения и в наши дни, потому что в нем содержится ценный сравнительный материал: лоция помогает установить, какие изменения произошли за триста лет в очертаниях побережья, в его строении. Поэтому моя «встреча» с Алексеем Филиповым, происшедшая через триста лет после его похода в одном из научных залов Библиотеки имени Ленина, была не только интересна, но и полезна для меня как физико-географа.
К сожалению, я почти ничего не знаю о жизни Алексея Филипова до 31 мая 1648 года, когда он получил предписание вывести свои кочи из устья Охоты в море. Могу лишь догадываться, что какими-то судьбами занесло его в Якутск как раз в ту пору, когда десятник Семен Андреевич Шелковник набирал отряд для похода на восток. Где он родился и когда, где служил раньше — неизвестно, да и едва ли удастся узнать; и о многих прославленных землепроходцах мы порой почти ничего не знаем. Думаю, что ему немало пришлось совершить путешествий, прежде чем он попал в отряд Шелковника. Эти путешествия обострили его наблюдательность, натренировали память и научили заботиться не только о себе, но и о тех, кто через год, пять, десять лет пойдет по твоим следам, встретится в пути с теми же опасностями и трудностями. Чтобы облегчить им дорогу, чтобы избавить — их от излишних невзгод, написал Алексей Филипов свою лоцию.
Вместе с Семеном Шелковником проделал Алексей Филипов весь путь от Якутска до реки Ульи, вместе с ним зимовал в устье реки Сикши и строил кочи на плотбище; вместе с ним пробился он на Охоту и срубил зимовье, плечом к плечу сражался в боях. И надо полагать, что был он умнее и инициативнее других, что не уступал в воинской доблести самым отважным казакам, если Семен Шелковник поставил его во главе отряда.
Заключение это — не плод моей фантазии или особой симпатии к славному казаку. Обратите внимание, что первоначально во главе отряда стояли два человека — Ермил Васильев и Алексей Филипов… Но ведь Ермил Васильев — это бывалый казак, проделавший вместе с Поярковым весь поход по Амуру и оставленный с отрядом на Охотском море, в устье Ульи. И если. Алексей Филипов, дотоле никому не известный, был уравнен с таким опытным казаком-бывальцем, как Ермил Васильев, то, значит, для того имелись серьезные основания. Да и тот факт, что он написал лоцию, тоже сам по себе показателен…
…Ермил Васильев, отважный казак с неугомонным характером, не вернулся из этого похода: он либо погиб в бою, либо умер, не перенеся очередной голодовки. Я склоняюсь к последнему варианту, исходя не только из теории вероятности (в этом походе погибло в боях в два раза меньше людей, чем умерло по другим причинам), но и потому, что учитываю прошлое Ермила Васильева: слишком много перенес он за последние годы своей жизни, ибо экспедиция Пояркова была на редкость трудной и тяжелой даже по тем временам, хотя виною тому не только суровая природа и не только враждебные племена…
Итак, 31 мая 1648 года Семен Шелковник разделил свой отряд на две равные партий. С одной из них он остался на Охоте, чтобы удерживать в своих руках ключевую позицию, а другой под начальством Васильева и Филипова велел идти проведывать новые земли. Почти месяц ушел у Васильева, Филипова и их товарищей на подготовку к дальнему плаванию (а может быть, и погода задерживала); только 23 июня Алексей Филипов вывел оба своих коча в море. Крутая упругая зыбь подхватила плоскодонные суденышки, закачала, подбросила, обдала мореходцев холодными солеными брызгами, но казаки дружно налегли на весла, закрепленные в уключинах, и, отойдя подальше от берега, чтобы не выбросило случайно на отмель, поплыли на северо-восток.