К материку лодия подошла между рекою Олой и Тауйским острогом. Мореходы высадились на берег в устье первой встретившейся реки и наловили рыбы.
В Охотск они вернулись 8 июля.
Кузьма Соколов, сдав лодию охотскому приказчику, тотчас отправился в Якутск с донесением. Он прибыл туда в сентябре, передал в приказную избу документы, и в том числе карту, ныне утерянную, а дома совершенно неожиданно, не болея, скоропостижно скончался.
Вдове Соколова и его сыну Афанасию выдали за труды отца привезенную с Камчатки соболью шубу и девять сороков соболей. Что касается других мореходов, то ни Никифор Тряска, ни Яков Невейцын, ни тем более их товарищи обещанных наград не получили.
Исследование Шантарских островов и открытие морского пути из Охотска на Камчатку — это заключительный этап изучения Охотского моря, да, пожалуй, и всего тихоокеанского побережья, землепроходцами. На смену ватажкам казаков и промышленных людей приходят экспедиции, в которых наряду с опытными моряками принимают участие и, специалисты-ученые. На Охотском море экспедиционный период исследования был начат Берингом и Чириковым. Но это уже особая глава в истории географических открытий на Тихом Океане.
После смерти Кузьмы Соколова кормщик Никифор Тряска еще несколько раз водил лодию из Охотска на Камчатку. Вместе со своим приятелем и земляком Кондрата ем Мошковым, тем, что из Якутска был послан на север, а потом приехал на Охотское море, Никифор Тряска кое в чем усовершенствовал лодию, и она служила им безотказно. Когда же она пришла в ветхость, ее вытащили на берег. Позже участники экспедиции Беринга разобрали лодию, для того чтобы использовать железо при строительстве своих кораблей.
В 1725 году Никифор Тряска на новой, им самим построенной лодии повез на Камчатку сборщика ясака Трифонова. У самой цели их настиг свирепый осенний шторм, и лодию выбросило на берег около реки Ичи. Сборщик ясака уехал в Большерецк, а Никифор Тряска остался при своем Детище. Он подвел под днище лодии катки, или городки, как говорили тогда, но ураганный ветер сбил лодию, и ее покалечило о камни. Все-таки за зиму Тряска любовно починил суденышко и весной 1726 года привел лодию в Большерецк. Там Никифор Тряска встретился с Бутиным — четвертым мореходом из Архангельска, отправленным Петром Первым на Охотское море.
Сборщик ясака из каких-то соображений не пожелал исполнить предписание, обязывающее его без промедлений вернуться в Охотск. Он потребовал, чтобы камчатский мореход Бутин составил акт о непригодности лодии к плаванию. Бутин, осмотрев лодию, отказался подписать акт: судно не имело изъянов, да и как могло быть иначе, если чинил ее старый «морской волк» Никифор Тряска!
Увы, Бутин допустил серьезную ошибку: он сказал то, что было на самом деле, а не то, чего желало начальство. За такие: прегрешения многим на белом свете пришлось пострадать! И разумеется, поступок Бутина был расценен как преступление. Морехода не сослали только потому, что дальше Камчатки ссылать некуда, но зато его посадили и казенку. Однако архангелец оказался человеком не робкого десятка и продолжал стоять на своем. Подвела Бутина «общечеловеческая» слабость: Трифонов напоил его, и во хмелю бывалый мореход подписал фальшивый акт. Что и говорить — история не слишком оригинальная.
Никифор Тряска вернулся в Охотск только в 1727 году. Там уже находились участники экспедиции Беринга. Впоследствии капитан-командор засвидетельствовал, что вплоть до августа 1727 года, когда корабль Беринга вышел в море, Никифор Тряска неотлучно находился при экспедиции и принимал участие в подготовительных работах.
В Охотске у Никифора Тряски, бывшего архангелогородца, был свой дом — он заделался истинным охотичем. Дом стоял в южной части Охотской кошки и окнами выходил на море — не родное, но ставшее родным.
Еще раз имя Никифора Тряски встречается в донесении Витуса Беринга, адресованном в Иркутскую провинциальную канцелярию и подписанном 11 октября 1737 года. Напоминая о заслугах Тряски (как видим, забытых не только потомками, но и современниками), Беринг просил выдать старику пособие; надо полагать, дела Никифора Тряски были из рук вон плохи.