После этого топографы занялись раскопками, но повели их не очень аккуратно: мерзлую землю рубили топорами и попортили кое-какие предметы. Все-таки им вновь посчастливилось сделать интересные находки. Помимо котлов, монет и перстней топографы нашли компас, солнечные часы, огниво с кремнем и трутом, полозья от нарт. В простенке за печкой они обнаружили множество мелких костей песцов, которыми питались жители избушки. Наконец они нашли остатки плоскодонной лодки и… кости двух погибших людей: в метре от входа в поварню валялись две черепные коробки, видимо вытащенные наружу зверьками, а в закутке был найден обломок верхней челюсти с зубами…
Почти все, что удалось собрать на острове Фаддея и в заливе Симса, сотрудники экспедиции передали в Красноярске в краеведческий музей. Находки тщательно изучил работник музея Б. О. Долгих, который вскоре опубликовал статью под названием «Новые данные о плавании русских Северным морским путем в XVII веке». Долгих сделал первые интересные выводы. Проанализировав находки, он пришел к заключению, что, во-первых, вещи, обнаруженные на острове Фаддея и в заливе Симса, принадлежали одним и тем же людям; что, во-вторых, плавание было совершено скорее всего около 1620 года и, наконец, что шли мореходы с запада на восток…
Но если так, значит, не «Вега» Норденшельда первой подошла к мысу, который теперь носит имя Челюскина…
После топографов, привлеченный слухами о кладе, на острове Фаддея и в заливе Симса побывал некто Широких, каюр. В поисках клада он беспорядочно перерыл места захоронения и сжег на костре остатки лодки (к счастью, уцелели обломки шпангоутов и обшивки).
А в 1945 году на место гибели неведомых мореплавателей прибыла специальная экспедиция во главе с археологом А. П. Окладниковым, Археологи произвели тщательные раскопки и нашли немало новых интересных вещей. Когда экспедиция вернулась в Ленинград, все находки были подвергнуты тщательному изучению; в частности, заново была исследована нумизматом И. Г. Спасским казна мореплавателей. Нумизматический анализ позволил установить, что промышленники кончили собирать деньги до 1617 года. Очевидно, они в том же году вышли в море.
Вот как можно представить себе историю этой промышленной экспедиции.
Где-то на севере России, скорее всего на побережье Белого моря, близ Архангельска, Онеги или Мезени, крупный предприниматель — торговый человек — решил снарядить и послать далеко на север, в богатые соболем края, промышленную экспедицию. Торговый человек сам не раз водивший кочи по студеным морям, — был наслышан о Енисее, Пясине, а может быть, и Хатанге. Не исключено, что он в молодости побывал в Обской губе и на реке Тазе, в городе Мангазее. Уже после того, как прочно осел он на своем торговом дворе, бывальцы рассказали ему, что самые отчаянные из промышленников уходили морем на северо-восток, за реку Пясину. Немногие, правда, возвращались оттуда, да и неизвестно, далеко ли удавалось им пройти, но не зря рисковали они… Мангазею в ту пору велеречивцы называли «златокипящей государевой вотчиной». Но «златокипящих» мест немало и за Мангазеей, к востоку от нее; об этом догадывался не один наш торговый человек. Теперь мы знаем, что торговый человек не ошибался в своих предположениях: минет еще несколько десятилетий, и вся Сибирь превратится в «златокипящую вотчину». Значит, наш безымянный торговец был инициативнее и смекалистее других, смелее шел на риск! Отчаянное предпринимательство и страсть к безудержной наживе отнюдь не были чужды ему!
Но как все-таки следует оценить почин торгового человека?.. Что это — чистейшая авантюра, основанная на туманных слухах, или наш предприниматель имел достоверные опросные сведения?
Документально установлено, что еще в «смутное время», когда шла в России жестокая борьба с польскими интервентами, сибирский воевода послал на северо-восток экспедицию под начальством морехода Луки; Произошло это около 1609 года. Экспедиция ушла далеко за Енисей и будто бы нашла там много новых рек; островов, богатых птицей и зверьем. Лука умер во время путешествия, но спутники его вернулись… А в 1610 году повел коми за Енисей, к устью Пясины (Пясинги-реки), двинянин Куркин…
Следовательно, наш торговый человек был дерзок, но не безрассуден: он рассчитывал оказаться при крупном барыше. Снаряженная им промышленная экспедиция была, надо полагать, первой по времени после Луки и Куркина, Снаряжал ее торговый человек не скряжничая. Об этом свидетельствует хотя бы то, что он доверил своему приказчику — есть основания предполагать, что это был некто Акакий, по прозвищу Мураг,[10] — большую казну. На острове Фаддея и в заливе Симса топографы и археологи нашли 3336 копеек и 143 деньги (полкопейки), отчеканенные в Москве, Пскове, Новгороде, Ярославле. По счетной системе XVI столетия это составляло в общей сложности 34 рубля 3 алтына 3 деньги. О величине этой казны говорит следующее: если произвести соответствующие пересчеты на 1882 год (в этом году специально изучал курс русских денег историк В. О. Ключевский), то окажется, что при стоимости хлеба 90 копеек за пуд казна мореплавателей равнялась примерно 500 рублям. И еще необходимо учесть, что часть казны могла пропасть, потеряться, а некоторое количество найденных монет разобрали «любители» древностей на сувениры.
10
Мураг, очевидно, происходит от карельского (лопарского) слова «мур» — море; отсюда же Мурман, Мурманский берег, а теперь и Мурманск. Видимо, приказчик Акакий Мураг был опытным мореходом и заслужил такое прозвище.