Крутая волна у выхода из фьорда в Берингово море заставила меня перенестись из прошлого в настоящее. Пришлось уйти в кубрик.
…Проснулся я через четырнадцать часов. Кубрик был залит водой, и, когда катер кренился, вода переливалась с одной стороны на другую, увлекая за собой окурки, куски мертвенно-бледного хлеба из американской пшеничной муки, обрывки бумаги. Справившись с чувством вялости, безразличия, я заставил себя подняться и вышел на палубу. Теперь мы шли вдоль берега. Прямо из воды поднимались срезанные морем отвесные склоны сопок — отрогов Корякского хребта. Мы подплывали к бухте Угольной. Часов в шесть вечера маленькая «Победа» стала у пирса, и мы почувствовали под ногами твердую почву. Впрочем, сначала она не показалась нам твердой, и мы все были убеждены, что она карается, так же как палуба катерка.
А катерок, почти не задерживаясь, отошел от пирса и снова взял курс в открытое море.
— Куда он пошел? — спросил я.
— В бухту Гавриила, — ответили мне. — Это миль сто отсюда.
Никаких исторических ассоциаций это название в тот момент у меня не вызвало. Гавриила так Гавриила. Они, эти исторические ассоциации, возникли позднее. В поселковой библиотеке я взял книжку о Витусе Беринге и из нее узнал, что свое, первое плавание вдоль северо-восточных берегов Азий он совершил на судне, которое называлось «Св. Гавриил».
Это открытие настроило меня на романтический лад.
В свободные часы я усаживался на берегу моря и подолгу смотрел вдаль, провожая глазами темные дымки пароходов, которые, не заходя в Угольную, шли прямо на Провидение. Я фантазировал, и в моем воображении частенько возникал парусник «Св. Гавриил», отважно плывущий вдоль пасмурных, неприветливых берегов на север, к проливу, который теперь носит имя руководителя экспедиции Витуса Беринга. Я представлял его себе отважным, не ведающим страха и сомнений мореплавателем, открывателем новых земель, суровым, закаленным; непреклонным, овеянным ореолом заслуженной славы…
Итак, поговорим о Витусе Беринге. Дележ «курицы славы» в северной части Тихого океана уже поставлен нами под сомнение. Но может быть, духовная значимость Витуса Беринга, его моральный вес столь велики, что именно поэтому следует оправдать посмертную славу мореплавателя?..
Всего вреднее в таких вопросах бездоказательность. Перейдем теперь к последовательному изложению событий. Мореплаватель Витус Беринг возглавлял две экспедиции — Первую Камчатскую и Вторую Камчатскую. Начнем с Первой, той самой, во время которой бот «Св. Гавриил» прошел мимо бухты Угольной.
Первая Камчатская экспедиция была послана поличному указу императора Петра Первого. Организация ее имеет свою длинную и небезынтересную предысторию, но мы подробно останавливаться на ней не будем. Выясним лишь причины, побудившие Петра Первого отправить экспедицию в столь отдаленные края.
Петр Первый стремился к всемерному развитию торговли. В частности, он был совсем не прочь установить прямые торговые отношения с Индией, которые сулили немалую выгоду. Но западные торговые пути в Индию давно контролировались другими державами, конкурировать с которыми Россия не могла. Иное дело, если бы удалось найти восточный путь в Индию и Китай вдоль берегов Азии, открыть так называемый северо-восточный проход, который безуспешно искали многие выдающиеся мореплаватели, в том числе и Виллем Баренц…
Но тут помимо чисто практических трудностей вопрос упирался в одну из сложнейших географических проблем XVI–XVIII веков: соединяется Азия с Америкой или нет?.. Если соединяется, то морской путь из устья Двины в Китай не проложишь, как советовал сделать это царский спальник Федор Степанович Салтыков. А вот если между материками существует пролив… Короче говоря, выяснить это было бы очень полезно не только для науки, но и для государства. Вот почему Первая Камчатская экспедиция состоялась.
Но любопытно, что в тот год, когда смертельно больной император собственноручно писал инструкцию для экспедиции, уже многие знали, что пролив между Азией и Америкой существует. Более того, Петр Первый сам имел карту, на которую был нанесен этот пролив. Очевидно, Петр не решился довериться этой карте, к чему у него имелись основания. Но тут мы должны сделать небольшое отступление.