— «Песню под пыткой» я написал в студенческие годы в Киото, — рассказывает Таки Сигэру. — Тогда я был членом Союза пролетарских поэтов и сотрудничал в «Сэнки». Как раз в те годы и произошли трагические события, известные как инциденты «15 марта» и «16 апреля». Стихотворение было написано в обстановке массовых репрессий, когда и мне пришлось пострадать от полицейского террора, развернувшегося по всей стране. После освобождения из-под ареста я перебрал ся в Осака, где прожил около двух лет в бедном пролетарском районе. К тому времени кроме «Песни под пыткой» у меня было еще несколько стихотворений, и я решил объединить их в небольшом сборнике, который назвал «Через мост Мацукахана» — за этим мостом начинались заводы и трущобы, в которых ютились рабочие. Я включил в сборник стихи, протестующие против полицейского произвола. На долю сборника выпал большой успех — сначала у японских читателей, затем и у зарубежных.
Да, трудное было время, не всегда удавалось идти неуклонно вперед. И у меня случались ошибки, если быть самокритичным, и я порой шел не прямо, а зигзагами. Взять хотя бы «Песню под пыткой»:
Эти строки не были ложью, и все же теперь, когда я вспоминаю, каким я был в то время, «бессмертье» применительно к нам кажется мне преувеличением.
Таки Сигэру смущает заключительная строка стихотворения. Ведь человек всего лишь человек и тело его вовсе не бесчувственно к боли. Но дух его сильнее плоти. Именно эту мысль о торжестве бессмертного духа, бессмертных идей над бренной плотью хотелось выразить автору, и в этом сила его «Песни под пыткой». Мог ли думать иначе один из трех лучших поэтов-марксистов пролетарской Японии, очевидец и участник классовых битв?
Хозяин приглашает осмотреть сад. Журчание воды за окном я принял поначалу за шум дождевых струй, стекающих с крыши. Теперь я вижу: это течет вода из синей водопроводной трубы, что торчит из-под обломков скалы среди валунов, украшающих маленький пруд. Под сенью вечнозеленых сосновых веток плавают золотые рыбки. А рядом еще пруд, поменьше. В одном — десятилетние карпы, в другом — годовалые золотые рыбки. Все вокруг — дело трудолюбивых, заботливых рук Таки. Через трубу вода поступает с ближайшей горы, из источника, поясняет он. Поэтому пруды не замерзают и зимой. Мы фотографируемся на фоне прудов, созданных фантазией и любовью хозяина. Эти снимки мне дороги.
Таки Сигэру живет здесь уже тридцать с лишним лет. Когда-то на месте дома и сада были заросли мандаринов. Теперь, смеется он, плантации «Арита-микан» резко сократились.
Перед ужином Таки Сигэру предлагает нам отправиться на берег океана. С середины августа начинается время бурь, замечает он, оно продлится до конца октября. Мы садимся в машину. Тихий океан в кило метре отсюда. Переезжаем через мост, едем вдоль широкого устья Аритагавы, потом по узенькой улочке мимо деревянных домиков. В хорошо защищенной бухте слегка покачиваются рыбачьи суденышки, укрывшиеся от надвигающегося тайфуна. По небу мчатся рваные, еще не почерневшие до предела предгрозовые тучи. Океан не спокоен. Никто не купается — охотников рисковать жизнью нет.
Дорога уперлась в роскошное современное здание отеля «Арита канко хотзру». Оно нависло над обрывом в глубине залива, подобно «Ласточкину гнезду» в Крыму.
— Сколько здесь стоит номер?
— Суточная плата, включая стоимость ужина и завтрака, — пять тысяч иен. Если туристов человек двадцать, скидка до четырех тысяч.
Холл площадью метров тридцать на пятьдесят, высотой в три этажа. Мебель — модерн, цветной телевизор, вдоль задней стены сувенирные киоски, а впереди сквозь стекло во всю стену видны волны, бегущие прямо на нас.
— В сорок девятом и пятидесятом, — вспоминает Таки, — мы пережили страшный тайфун. Именно здесь, на юге страны, под влиянием океана зарождаются тайфуны, пересекающие потом всю Японию.
Отель — достопримечательность, привлекающая не только живописным зрелищем, но и знаменитыми банями. Собственно, это и не бани; в нашем представлении бани — несколько иное. Огромный зал, оформленный лучшими декораторами, где буйная фантазия человека создала бассейны с горячей целебной водой — в виде разрезанного поперек мандарина и в виде грота с квадратами зеркал.