Король взглянул на астролога. Тот согласно кивнул головой. Уходя, Илла подошла к волшебнику.
— Скажите, если знаете, что принесет любовь тому, кто меня полюбит?
Волшебник нахмурился, а затем прошептал:
— Тяжкие испытания, а возможно, гибель.
Девочка побледнела и поспешила к дверям.
Наступило время ночного бала. Бесшумно растворялись двери, и в лунных лучах скользили фигуры, облаченные в праздничные одежды, легкая дымка окутала дворец, и свечи в канделябрах вдруг сами загорелись. Тихая музыка зазвучала в залах, хотя никто не видел музыкантов. Кружились пары, и все новые и новые толпы входили во дворец. Они склонялись перед троном, где сидели принцессы, и растворялись в полумраке комнат.
Сначала Илла и Янна сидели не шевелясь, испуганные многочисленностью гостей, но потом, случайно взглянув в зеркала, увидели себя уже не детьми, а прелестными девушками. Страх неизвестного исчез. Музыка заворожила их, и вот со всем пылом юности они ринулись в гущу толпы. Хмель праздника закружил голову младшей принцессы. Она отзывалась на каждый зов, ловила любое внимание кавалеров. Один, второй, третий, десятый скрывались вслед за ней в потайной комнате, где она подносила им кубок, плеснув туда вина из золотого графина.
И все ей было мало, и она искала новых встреч, новых поклонников, не заботясь об их судьбе.
Илла между тем с робостью и тайным любопытством всматривалась в лица тех, кто обращается к ней. Сердце ее томилось желанием увидеть того, кто назначен ей судьбой, а мысль о несчастье, которое она может принести ему, холодным обручем сдавливала порыв. Но вот он явился, и Илла сразу признала его. Он был в одежде странствующего рыцаря-менестреля — на боку шпага, за спиной лютня. Каким удивлением и восторгом исполнились его глаза, встретившись с ее глазами, какой музыкой зазвучал его голос! Он преклонил перед ней колено, и все в зале остановились, глядя на них. Забыв обо всем на свете, танцевала принцесса со своим избранником. Напрасно блестящие вельможи, прекрасные принцы, славные и грозные мужи склонялись перед Иллой, пытаясь привлечь ее внимание. Она не замечала их.
Лунный свет начал таять, предвещая конец бала. Янна с завистью следила за сестрой, а затем скользнула в комнату, где было зелье. Дрожащими руками она перелила вина из графинов, поменяв их местами. В следующий миг она скрылась за портьерой. Часы пробили трижды, и старшая сестра вошла в комнату со своим избранником.
— Путь ваш далек, рыцарь. Не выпьете ли вина на дорогу?
Слезы заволокли ее глаза, когда она протянула руку к серебряному графину. Взглянув на нее с обожанием, рыцарь осушил кубок.
— Теперь вы не будете страдать из-за меня, — прошептала принцесса.
Младшая сестра в ярости кусала губы. Привычка во всем копировать сестру в одно мгновение перевернула ее мысли. Воображение шептало ей, что это она полюбила и выбрала рыцаря-менестреля, а старшая сестра похитила его.
— Я не могу страдать! — закричала она и, схватив золотой графин, прижала его ко рту.
— Не пейте все, принцесса! — раздался чей-то голос. Она в испуге оглянулась. Перед ней стоял кривляющийся рыжий шут. — Может быть, я сумею облегчить ваши страдания?
— Пожалуй, — ответила она. — Отомсти моей сестре.
— А что я за это буду иметь?
— Все, что захочешь, — молвила ослепленная ненавистью принцесса.
— Я хочу трон! — захохотал шут.
Она взглянула на него с нескрываемой брезгливостью, представив его в золотой короне. Он уловил ее взгляд и поспешил поправиться:
— Конечно, с вами в придачу, принцесса.
Наступило утро, за ним день, за днем жизнь. Волшебный бал показался младшей сестре всего лишь сновидением. Илла же с этой ночи переменилась. Рядом с радостью в ней стала жить затаенная печаль. Прошло еще несколько лет. Добрый король состарился. Все реже звучала музыка в дворцовых покоях. Меж тем женихи все настойчивее добивались руки старшей принцессы. Многих привлекала ее красота, а в придачу к ней была еще половина королевства. Но Илла одного за другим отвергала претендентов. Душа ее, однажды плененная менестрелем, принадлежала только ему.
Наконец он явился. Снова зазвучали песни над старым парком. Однако недолгой была их встреча. Илла помнила страшное предсказание астролога, но, если бы она и пренебрегла им, она бы не сумела принять своего возлюбленного. Своими руками она поднесла ему чашу вина, избавляющего от любви. Теперь она не могла верить его признаниям, относя их не к любви, а к желанию разделить с ней трон.