Правда, причуды Роальда и здесь проявлялись, но на них смотрели почти как на должное. Так, во время игры он нередко начинал дрожать и оглядываться и, окончив, спешил к конюшне. Герцог не отставал от него ни на шаг, и вот двое всадников глубокой ночью неслись во весь опор к Лиурне.
До рассвета мог простоять Музыкант над рекой, и Гольденшорг ни единым словом не нарушал его молчания. Верно, через музыку Роальда он проникал в чудесные голоса реки. В самом замке временами стал раздаваться нежный звон и всплески волн, так что испуганные слуги спешили взглянуть, не случилось ли наводнение.
Прошел год с тех пор, как Роальд явился к Гольденшоргу, и как-то весной прибыл гонец от короля с приглашением герцогу присутствовать на празднике миннезингеров. В ту пору было модным покровительство музыке, и в столице ежегодно устраивались состязания лучших музыкантов. Немногие могли похвастать собственной капеллой, и Гольденшорг, втайне предчувствуя сюрприз, который он преподнесет двору, велел музыкантам собираться в путь.
Блеск и богатство во дворце короля подействовали на Роальда угнетающе. Роскошные наряды, убранство залов, шум чопорной толпы вызвали в нем глухое раздражение. И лишь звуки музыки заставляли проясниться его лицо. В громадном зале, озаренном тысячами канделябров и люстр, один за другим выступали знаменитые музыканты и певцы. Победителю сам король должен был вручить орден с большим бриллиантом. Впрочем, никто не сомневался, что приз получит главный королевский капельмейстер, чье искусство пользовалось особой благосклонностью короля, и надеяться перейти ему дорогу осмеливался только Гольденшорг.
Вот наступил заключительный момент, когда знаменитый музыкант исполнил свою мелодию, король долго хлопал и затем что-то шепнул церемониймейстеру. Тот поднялся, чтобы заключить праздник. Зал затих. В то же время встал и герцог.
— Я прошу прощения у его величества, но еще не все музыканты выступили, прошу прослушать мою капеллу.
Ропот пронесся по толпе. Дерзость Гольденшорга переходила все границы. Но король махнул платком.
— Их королевское величество милостиво соглашаются прослушать ваших музыкантов, — объявил церемониймейстер.
Оркестр герцога приготовился. Роальд должен был начать вступление и вести партию фортепьяно, а затем дирижировать, но с ним что-то случилось.
— Я не могу играть, — сказал он герцогу.
Гольденшорг схватился за кинжал, и лицо его стало одного цвета с краскым плащом.
— Иди! — приказал он.
Роальд сделал несколько шагов, но затем повернулся к дверям. В зале послышался смех. Герцог, дрожа от ярости, сделал знак музыкантам. Те сразу приступили к главной части симфонии, сочиненной Роальдом. Вяло и бесцветно прозвучала без него музыка, хотя новизна темы явно заинтересовала многих знатоков.
— Мы довольны вами, — передал король, — но победителем считаем нашего придворного капельмейстера.
Гольденшорг вышел из залы. Роальд ожидал его у выхода со слезами на глазах.
— Прочь! — крикнул герцог. — Или я убью тебя.
Анна шла за ним следом. Только не из сочувствия протянула она ему руку, но бедный юноша припал к ней, полный благодарности.
Среди ночи Роальд почувствовал, как силы вернулись к нему. Стыд и позор жгли его с такой силой, что рыдания не могли их смягчить. Он бросился будить своих товарищей, умоляя их пойти с ним во дворец и сыграть, но они решили, что он сошел с ума. В отчаянии метался юноша от одной двери к другой, а затем выбежал на улицу.
Ярко светила луна, какие-то фигуры обступили Роальда. В руках они держали музыкальные инструменты. «Мы пришли, чтобы помочь тебе», — раздались голоса. Он не узнавал лиц, не понимал, откуда они могли явиться, но в этот момент ему было не до размышлений. И вот тишину спящего дворца вдруг снова нарушила музыка. Сбежались слуги, затем гости, сам король в сопровождении свиты встал у порога. Факелы осветили упоенного музыканта, оркестр вторил его мелодии, не заглядывая в ноты. Головы оркестрантов украшали венки из благоухающих цветов, а одежда состояла из искусно сплетенных листьев и трав. Такой музыки еще никогда не слышали во дворце.
Вот наконец смолкли последние звуки. Потрясенный король и все, кто явился за ним, не находили слов. Между тем юноша встал и, протянув руки, двинулся к зеркалу.