И вот каждый день Мансур с помощью волшебных камешков создавал портреты прекрасных женщин, а Ольна, глядя на них, становилась подобной им. И вот она уже не исчезала, а сидела и любовалась собой, меняя свои наряды и лица.
Наконец Мансур прочел в ее сердце любовь к себе.
Но и с ней он простился. И Ольна склонилась перед ним, а затем подала ему кувшин с водой:
— Да не будет любовь моя путами на твоем пути! В час нужды ты можешь призвать меня к себе. Возьми же с собой мое зеркало, которое сам создал.
И Мансур заглянул в кувшин и вдруг увидел в нем лицо Селима, а за ним — Альмангура и Джуччи. И он понял, что вода, данная ему, это зеркало правды. Поблагодарил он красавицу и двинулся дальше.
Высоко в горах стоял дворец третьей дочери раджи — Эльфен. Радужными огнями сверкали грани хрустальных колонн, поддерживающих его своды. Сама Эльфен была прозрачней, чем дымок от потухающего кальяна. Глубок, как небо, был взгляд ее синих глаз, и никогда она не смежала ресниц. Белоснежные аисты прилетали к ней и рассказывали о том, что видели, летя за солнцем.
Когда Мансур обратился к ней, она улыбнулась, но глаза ее смотрели сквозь него.
— Видишь ли ты меня? — воскликнул Мансур.
— Я здесь, — отвечала она, — и я всюду. Я вижу и слышу все, что происходит на земле.
Она исчезала вместе с солнцем и появлялась с его первыми лучами. И Мансур долго пытался привлечь ее сердце, но не мог.
— О Эльфен, — взмолился он наконец, — сделай мою душу спутницей твоей! Я тоже хочу видеть и слышать все.
И вот, когда наступил вечер, она приковала его руку к своей, и они поднялись в воздух и полетели вдоль великого горного кольца, опоясывающего мир. И много чудесного увидел и услышал Мансур. Но когда они вернулись, Эльфен почувствовала изнеможение, и на безмятежное чело ее упала тень.
— Я никогда не знала, что такое печаль, — сказал она, — но твоя душа открыла мне чувство страха. Расскажи мне о тайнах ночи, ибо я вижу все в свете дня и знаю лишь одну сторону вещей.
И Мансур дал ей заглянуть в кувшин с водой, отражавшей правду, и глаза Эльфен отразили ее глубину. И жалость охватила Эльфен, а на смену жалости явилась любовь. Она поцеловала Мансура и просила его остаться. Но он ушел, унося подарок — крылья аиста, которые могли поднять его в воздух.
Среди угрюмых скал, поросших красным мхом, стоял бронзовый дворец четвертой дочери раджи — Агни. Еще издалека Мансур услышал звуки дивной музыки. Агни в упоении предавалась танцам и охоте, и всюду ее сопровождал ручной тигр, не отходивший от нее ни на шаг. С робостью в сердце вошел Мансур в ворота дворца. Тигр прыгнул навстречу ему, но, вспомнив Альмангура, Мансур выдержал взгляд зеленых глаз зверя, и тот отступил перед ним. Агни танцевала и не остановилась, чтобы приветствовать Мансура. Тогда он вынул флейту, и зазвучала печальная песнь, и стихла дивная музыка, и Агни обратила на него свой взор и спросила:
— О чем грустит твоя флейта, путник?
— О тенистых садах, где царит тишина и лотосы покачиваются над легкой рябью озер.
— Я знаю такие сады и сама насаждаю их, но они исчезают, — молвила Агни.
Мансур не поверил ей, и тогда она взяла его за руку, и прикосновение ее было подобно раскаленному железу. Они вскочили на коней и понеслись за пределы дворца.
— Закрой глаза, путник! — воскликнула Агни.
И когда Мансур снова открыл глаза, то увидел, что находится в прекрасном саду, напоенном ароматом неведомых цветов, растущих в тени благородных деревьев. И лицо Агни светилось, когда она склонялась над цветами, сливаясь с ними в поцелуе. А Мансур, опьяненный ароматами, заснул, а когда проснулся — была ночь. Вдруг тишину нарушил страшный треск. И Мансур увидел тигра, который мчался большими скачками по саду, и топтал цветы, и вырывал кустарник, и ломал молодые деревца. Не успел он опомниться, как за тигром появилась Агни. Глаза ее были закрыты, а в руках сверкала обнаженная сабля — она уничтожала сад, пока не осталась на его месте лишь истерзанная земля.
Наутро Мансур спросил принцессу, что она делала ночью. И она рассмеялась и сказала, что спала и ничего не помнит. И Мансур понял, что все прекрасное, что она создавала днем, тигр заставлял ее уничтожать ночью.
И он не знал, как разлучить тигра с Агни, и однажды дал ей крылья аиста, и она оторвалась от земли и стала кружить в воздухе. Тигр не мог последовать за ней и один помчался уничтожать ее сад. Она же, увидев это, бросилась на тигра с высоты и поразила его, и он, раненый, скрылся в лесу.