Домбайская поляна в то время не была еще обустроена на современный курортный лад. Весьма скромные строения альплагеря и турбазы, на въезде в альплагерь кладбище, напоминающее о необходимости соблюдения техники безопасности в горах. Долину замыкает вершина Домбай Ульген, чуть справа стоит несколько более скромная вершина Софруджу.
Историю настоящей любви, которая всегда кончается трагически, представил в итальянской интерпретации англичанин Шекспир. Интересно, что почти во всех горных регионах тема Ромео и Джульетты очень распространена, но с учетом местной специфики: по причине отсутствия яда в нецивилизованных социумах, несчастные влюбленные либо каменеют, либо бросаются со скалы.
В Армении, например, это Ахтамар, которая в безутешном горе бросилась в пропасть. В знак преклонения перед таким поступком армяне назвали ее именем один из лучших своих коньяков (специальный женский).
У карачаевцев также есть аналогичная легенда. Бедный богатырь Домбай имел несчастье влюбится в Софруджу, которая на свое несчастье родилась в богатой семье. Естественно карачаевские олигархи всячески препятствовали их брачному союзу. За давностью лет я точно не помню, зачем Домбай полез через главный Кавказский хребет. В результате богатырь погиб, а местное население в качестве его мемориала выбрало господствующую вершину региона, которую стало называть Домбай Ульген, что в переводе на русский язык означает «Смерть Домбая». Девушка Софруджу не перенесла скорбного известия о смерти своего любимого, встала рядом с этой вершиной и окаменела.
Оставляя справа этих окаменевших влюбленных, а также пик Инэ, мы поднимались все выше и выше вдоль реки Чучхур на перевал в долину Бу Ульгена (смерть оленя). Когда кончился лес и начались каменистые осыпи, мы увидели одно из чудес здешней природы – Чучхурский водопад. Мощный поток воды, производя оглушительный шум, свергался, казалось, прямо с неба. А казалось это потому, что ясный день сменился ненастьем и на перевал сели дождевые облака. Видимость выше водопада обрезала серая туманная муть. Начавшийся было дождь, сменился снегом. (В дальнейшем меня неоднократно посыпало летним снегом в высокогорьях. Но на Чучхуре снегопад в начале августа я увидел впервые.).
Этот снегопад не позволил нам качественно насладиться зрелищем Чучхурского водопада. Постепенно коченея от холода, мы поспешно вскарабкались на седло перевала и посыпались вниз. Спуск в долину Бу Ульгена был премерзкий – глинистый крутяк, размоченный дождем и мокрым снегом.
Скользя и оступаясь, мы достигли границы леса и почувствовали себя как бы в раю. (Очевидно, что понятие «как бы в раю» является понятием относительным и зависит от предыстории попадания в этот «как бы рай».) Большой костер согрел наши заледеневшие члены, а поставленные палатки обещали скромный, но желанный ночной комфорт. Тем более что распогодилось, и в небе даже показалась луна.
Утро порадовало безоблачным небом и обещанием теплого дня. Быстро спустившись на дно широкой долины Гоначхира, мы бодро зашагали без тропы по парковому лесу направляясь к Военно-Сухумской дороге. Научное понятие паркового леса не означает, что он посажен и спланирован руками человека. Оно означает, что лес не содержит подлеска и по нему можно передвигаться без труда в любом направлении. В данном случае парковый лес состоял из реликтовых кавказских елей. Стройные колонны коричневых стволов уходили в небо, с неба на землю между пушистых еловых крон спускались столбы солнечного света.
Вдруг из-за толстенного елового ствола навстречу нам вышел товарищ. Он был несколько странно одет для прогулки в этом заповедном лесу. Серый плащ и синяя форменная фуражка не гармонировали с окружающей природой. Не обращая внимания на наше изумление, товарищ строго поинтересовался: кто мы такие и какого рожна тут шляемся. Достаточно грубо мы ему ответили, что являемся свободными гражданами в свободной стране и куда идем – не его собачье дело.
Как бы в ответ на такую грубость из-за другого толстенного елового ствола появился почти такой же товарищ в сером плаще и встал у нас за спиной. Тут мы осознали свою неправоту и поняли, что товарищи имеют право задавать любые вопросы, а мы должны на них отвечать. Четко и ясно, как в армии.
Проанализировав наши объяснения, и не потребовав документов, товарищи прекратили допрос, и перешли на отеческий тон: «Ребята, давайте левее, левее и быстрее, вон туда, и чтобы духу вашего здесь не было!». Вдохновляемые таким отеческим напутствием и немного ошалевшие от странной встречи, мы быстро вышли на асфальт Военно-Сухумской дороги.
Посетив замечательные Бадукские озера, мы вернулись в альплагерь Алибек. Я принципиально в походах газеты не читал, даже если изредка они становились доступными в редких населенных пунктах на нашем пути.
Но мой товарищ А.Ч. без свежей прессы очень страдал. Поэтому, первое, что он предпринял, придя в альплагерь, начал читать газеты. И сообщил нам интересную информацию: наш лидер Никита Сергеевич Хрущев охотится на Кавказе со своим другом Кубинским лидером товарищем Фиделем Кастро.
Вот таким образом мы почти что побывали на царской охоте. Затем забрали продукты в альплагере, и пошли искать Марухский перевал через главный Кавказский хребет. Но это уже другая история.
Тайна Марухского ледника
или как делаются сенсации
В шестидесятые годы прошлого века вся страна зачитывалась книгой писателя Смирнова «Тайна Брестской крепости». Автор проделал кропотливую работу, восстановив, насколько возможно в подробностях, героическую историю противостояния немецким захватчикам гарнизона этой крепости.
Каково же было мое изумление, когда я, спустя несколько лет после выхода в свет книги писателя Смирнова, в букинистическом магазине наткнулся на книгу писателей В. Гнеушева и А. Попутько, которая называлась «Тайна Марухского ледника».
Дело в том, что я не только посещал этот ледник, но и был знаком с фольклорной историей противостояния на Марухском перевале русских и немецких армий во время битвы за Кавказ.
В 1959-м году выйдя из альплагеря Алибек и «сделав» два перевала мы устроили дневку в вершине реки Марух. На следующий день намечено было штурмовать Марухский перевал через Главный Кавказский хребет. Утро «порадовало» нас мелким моросящим дождем, стена Главного Кавказского хребта было скрыта в тумане.
Надо сказать, что кроме факта существования такого перевала нам о нем ничего не было известно. С картами в то время параноидной секретности было туго. В нашем распоряжении была старая пятикилометровка, на которой перевал обозначался условным крестиком. У нас за плечами были два похода по Уральским горам, и мы не сомневались, что любой перевал – это явно выраженное седло между двух вершин. А если это так, то найти его не составит труда, надо только подойти поближе.
Идем мы, значит, вверх по Маруху выше границы леса и встречаем отару овец. А этих милых животных караулят две кавказские овчарки свирепого вида. Нам бы от отары подальше, подальше и в сторону, но захотелось посмотреть поближе на качество кавказского руна. Собачки беспрекословно подпустили любопытствующих прохожих к стаду, но как только мы пошли дальше, они ощерили пасти и отдали приказ стоять на месте. Сложилась пиковая ситуация. Стоим неподвижно – собачки молчат, стоит только пошевелиться – звериный рык предупреждает о недопустимости этого действия.
Так мы и стояли под холодным моросящим дождем, пока не появился чабан. Он подтвердил собачкам наше право на передвижение и на плохом русском языке попытался объяснить, как искать Марухский перевал. Мы поняли лишь одно – через этот перевал гоняют коров, значит, мимо него не пройдем.
Нам бы аккуратно следить за тропой, однако в ту пору мы были самые настоящие туристы и предпочитали ходить по азимуту. Но по причине тумана (или облака), закрывшего Главный Кавказский хребет, взять азимут на перевал не представлялось возможным. И мы поперли наобум.
Нас даже не смутило то, что под ногами появился лед. Чем дальше, тем обширнее становилось ведущее вверх ледяное поле, над которым висел густой туман. И все казалось, что в тумане маячит вожделенное седло перевала, надо только подойти поближе. Уговаривая себя, что и по льду коров гоняют, мы пытались подойти поближе к перевалу, не разумея, что заперлись на Марухский ледник, о существовании которого даже не подозревали.