– А у тебя, дорогая жена, опять у подруги насморк или понос?
Петр уже ушел, и эту перепалку слушаю я одна. Супруги меня не замечают.
– У моей подруги здоровье хорошее, так что можешь не волноваться. Побеспокойся лучше о здоровье твоего совещания. В семье живешь. Вон и девушка рядом. Не дай бог, какую заразу притащишь.
– Ирина, – Иван Петрович «вспомнил» обо мне, – ты мою жену не слушай. У неё такой характер. Они, поморки, все такие.
– Я, пожалуй, пойду, – я вышла из-за стола.
– Иди, милая, иди, – говорит Ольга Федоровна, и я вижу слезы на её глазах.
Скорее уйти. Не люблю женских слез. Когда мама начинала плакать, я убегала из дома.
Ветра нет, дворник метет в кучу опавшую листву. Пахнет гарью. Где-то её уже жгут. До начала работы ещё почти два часа. Времени куча. Я решаю идти пешком. Погляжу на город. Я же его совсем не знаю. В моих планах жить в нем до смерти. Я, например, утром узнала о создании нового государства в Африке – Народной республики Ангола. А того, что в этот день в 1782 году был открыт памятник Петру Первому, я не знала тогда. Кстати, в год столетия восшествия на престол. Опять вспомнила историка. Интересно, уехал Валентин Олегович в Москву? А может быть, его все же уволили? Ветер с моря там совсем иной. Там он пахнет солью и йодом. Тут он пахнет тиной.
Валентин был груб, Петр ласков. Я набираюсь опыта.
Перешла Кировский мост. Вода в Неве успокоилась, но все такая же темная. Неласковая. За мостом вижу три большие лодки. Чего они там делают? Любопытно. Обязательно спрошу у кого-нибудь.
Флаги на Марсовом поле поправили, и они повисли, словно выстиранное белье.
Глянула на часы. До начала работы двадцать пять минут. Дойду пешком, нечего тратить деньги на трамвай.
Второй рабочий день в тресте номер двадцать. Переступила порог и в тот же миг преобразилась. Там, на улице, в толпе себе подобных я чувствовала себя одинокой и беззащитной. Тут я член коллектива. Тут я имею свое рабочее место, тут у меня мои товарищи по работе. Пускай они пока не очень-то уважают меня, но все же мы одно целое. Коллектив Ордена Трудового Красного Знамени строительного треста № 20. И пускай, опять же, у меня маленькая должность, но я уверена, со временем я займу более важное место. Кажется, Александр Суворов сказал: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Скажете, не бывает женщин-генералов? Поглядим лет этак через десять.
– Тиунова, – нет и девяти, а я уже кому-то понадобилась, – ты в профсоюз думаешь вступать?
– А я член профсоюза. – В дверях как встала, так и стоит незнакомая мне женщина.
– Это было раньше. Теперь ты уже не учащаяся. Заполни анкеты и после обеда приходи ко мне. Комната номер тринадцать, – собралась уходить. Что за народ! Кто такая и кем работает – ни слова.
– Звать Вас как?
– О, черт! Забыла представиться. Зовут меня Марией Степановной, работаю я в производственно-плановом отделе, инженером-экономистом. Довольна?
– Вполне.
Спокойно разложила бумажки, поточила карандаши: Иван Петрович любит остро заточенные. Он ими пишет резолюции. Красным пишет в углу «Отказать». Зеленым – «Разрешить». Я ещё не успела вникнуть, по каким вопросам отказывает, а по каким разрешает. Ничего, все в свое время.
Пишущая машинка стоит на тумбочке справа от меня. Слева хорошо бы иметь телефон. Иван Петрович говорит, что у них лимит на телефонные пары исчерпан. Все равно я своего добьюсь, и у меня будет эта пара.
Девять часов. Гляжу в проем, дверь у меня открыта. Жду Ивана Петровича. Интересно, чем закончился у него утренний разговор с женой.
Надоело пялиться в дверной проем, и начала смотреть в окно. У костела собрался народ. Неужели они пришли на утреннюю службу. Толкутся, о чем-то спорят. То, что спорят, ясно по их жестам.
Днем в обеденный перерыв та же Мария Степановна объяснила мне, что это были люди, которые стоят в очереди на холодильники. У костела они проводили перекличку. Забавно. У нас в Жданове запись на холодильники и всякую другую домашнюю механику проводят по месту работы. Позже я узнаю, что и у нас в тресте есть запись. И опять же, ведет её Мария Степановна.
– Ну, что, Ирина батьковна, – не заметила, как пришел начальник, – освоилась? Через пятнадцать минут зайди. Дело есть, – прикрыл плотно дверь. Ничего не услышишь. Дверь обита дерматином.
Трест ожил. Послышались разговоры, что ведут наши специалисты, воздух наполнился запахами. Кто-то заварил кофе, кто-то умудрился что-то жарить. И это с утра. Обязательно найду случай и скажу Ивану Петровичу. Я не ябеда. Просто не люблю беспорядок. Представьте, если вам приносят какую-нибудь важную бумагу, а на ней жирные пятна. Гляжу на часы. Пятнадцать минут прошли. Пора.