Татьяна и не надеялась, что он предложит свои услуги. И все же не сомневалась, что перед началом спектакля Николай Степанович «случайно» пройдет мимо театра.
Вечером, одевшись с особой тщательностью, Татьяна пошла в театр. Билетов, как и следовало ожидать, в кассе не оказалось, и она прогуливалась у входа, не проявляя, однако, особого интереса к тем, у кого оказывался лишний билет.
Из трех переполненных автобусов высыпали вездесущие туристы. До начала спектакля осматривали лепные украшения балконов, эркеров, портала. Группами стояли подле скульптур перед центральным входом.
Капитана все нет. Значит, она ему безразлична. Ведь не он искал встречи. Там, в Новороссийске, она знала, что после обеда Николай Степанович отправится в город. Ждала его возле проходной порта, пошла следом и около магазина — «случайная» встреча.
Погас и снова вспыхнул свет в театре. Нет, туда она не пойдет и вечер терять не будет — до отхода всего два дня. Потом опять море, и далеко не такое приятное покачивание судна, как об этом рассказываешь на берегу. Вероятно, Алик дома. На всякий случай, зная наперед, что не позвонит, сказала, чтоб ждал до девяти. И вот, оказывается, она сдержит слово.
Сегодня собирается «компания-люкс», как выразился Алик.
Как все же хорошо, что не сказала прямо этому высоконравственному капитану: приходите к театру. С самовлюбленным видом ответил бы отказом, и все разговоры об «официальных отношениях» свелись бы на нет. Достаточно того ложного шага, который она сделала при первом посещении судна.
Пора уходить. Даже если б он сейчас появился, нельзя, чтоб увидел ее здесь, ожидающей, когда спектакль уже начался.
И все-таки интересно, где он сейчас: задержался с друзьями или спит после сытного обеда дома?
Не догадывалась Татьяна о том, что никакого внимания капитан не обратил на ее слова о театре. Слишком он был простодушен, чтобы понять намек, слишком мало думал о любовных утехах, чтобы искать с ней встречи. Его вполне устраивала влюбленность «наивной девчонки» и ее желание сохранить все в тайне. И если бы она дала понять, что стала чем-то большим для него, нежели подчиненной, он бы забеспокоился и, быть может, постарался бы даже от нее избавиться.
Отношения с женой стали почти такими же, как прежде. Он был признателен Леле за то, что она как бы вовсе не заметила его раздражительности в день прихода, суховатых радиограмм и «правильно поняла» нежелание приглашать ее в Новороссийск.
В день, когда Татьяна сказала о своем намерении побывать в опере, капитан рано ушел домой. Жена позвонила на судно, чего раньше никогда не делала, зная, что телефон не всегда подключен к каютам и надо идти к трапу, чтобы поговорить.
Дома Николай Степанович узнал неприятную новость. Вася, оставив в почтовом ящике записку с просьбой «не волноваться» и ждать от него письма, уехал. Домой не заходил, даже не взял смены белья. В институте Елене Ивановне сообщили об академическом отпуске на год, который дали Василию Ярошенко по его просьбе.
Елена Ивановна, рассказывая это, не плакала, но в глазах ее было столько тревоги, столько отчаяния, что Николай Степанович почувствовал угрызения совести.
Он догадывался, что исчезновение сына связано с их последним разговором. Но несмотря на просьбы жены, не стал объяснять, что в ее отсутствие между ними произошло. Если ей все рассказать, то каждую фразу, каждое слово она истолкует по-своему. Кто-то должен быть виноват в случившемся, и уж, конечно, не ее Вася.
— Куда он мог уехать? В Ленинград? Но там у нас никого нет. Что делать?
— И в милицию не обратишься, скажут, что парень совершеннолетний. — Николай Степанович считал, что вообще ничего не нужно делать. Никуда мальчишка не денется. Побегает, побегает и вернется домой.
— И денег не взял. И ничего теплого, — сокрушалась Елена Ивановна.
— А не кажется ли тебе, что он вообще никуда не уехал и через пару дней объявится?
Она взглянула на мужа с таким испугом, что он сразу же пожалел о своем предположении.
— А институт? Отпуск?! — проговорила она после тягостного для обоих молчания.
— Влюбился, женился, — попытался пошутить Николай Степанович.
— Коля, пожалуйста, вот телефоны двух его приятелей. Мне они ничего не сказали. Не знают или притворяются. Вася, оказывается, и не ночевал у Тимы.
— Хорошо, я позвоню.
Но и Николай Степанович ничего не добился. Похоже — ребята, действительно, только что узнали о Васином отъезде.
— Леля, прошу тебя, успокойся, — возможно мягче произнес Николай Степанович. Он старался не показывать жене, как возмущен поступком сына. Придешь из рейса, непременно жди какие-нибудь демонстрации. Так и теперь: уйдет отец в рейс, и Васенька тут же примчится под мамино крылышко. А в каком состоянии отец уходит в море, до этого ему дела нет, как безразлично и то, что в доме не отдых, а сплошная нервотрепка. Своего сына он бы с первых лет жизни воспитал в строгости и повиновении. А этот всегда волчонком смотрит. И не знаешь, чего от него дальше ждать. Хорошо, если он действительно уехал. Пусть попробует заработать. Небось оценит, чего лишился.