Она вдруг почувствовала, что ревнует его к женщине, от которой он ушел. Ревнует к тому, что, вероятно, в их жизни было все искренно, чисто, им не нужно было ни притворяться, ни лгать.
Ну когда же, наконец, появится «Иртыш»? Татьяна пристально вглядывалась в серебряную рябь и вдруг, увидела теплоход. Ну да, конечно, «Иртыш»! Казалось, что он стоит на месте. Нет, движется потихоньку.
«Иртыш» подходил все ближе. Сняв с шеи легкую шелковую косынку, Татьяна подняла ее над головой.
Словно бы со стороны представляла себя на краю обрыва: черная волна волос, белое платье и прощальный взмах косынки. С этим пусть он уйдет в море.
Вот уже можно различить матроса на баке.
А вон, на мостике, Николай.
Несколько раз Татьяна взмахнула косынкой.
Капитан приподнял над головой фуражку.
«Иртыш» величественно проплывал мимо.
Глава 23
Нельзя сказать, чтобы Елена Ивановна не волновалась, дожидаясь, пока новый председатель начнет принимать трудящихся. Не раз присутствовала она в приемные часы прежнего. Уходила иногда с неприятным чувством: казалось ей, что начальство словно отбивается от жалоб, накладывая резолюции с указанием отдела или руководителя, которого отныне и надлежит навещать товарищу.
Тем не менее размашистая резолюция магически действовала на большинство посетителей и, бережно держа в руке бумажку со свежими чернилами, они покидали приемную.
Однажды она свои соображения высказала ему, ожидая получить в ответ резкую отповедь. Однако председатель, доверительно коснувшись ее руки, сказал: «В ящике у меня нет ключей от квартир. И не только ключей, но и многого другого, чего у меня просят».
Верно, конечно, когда сдается дом, то жилая его площадь давно делена-переделена. Вырастают новые кварталы, а жилья все не хватает. Но разве не лучше честно сказать: не ходите, в ближайшее время квартиру вы не получите. Лучше ведь так, чем расписаться еще на одной бумажке, пообещать, подать заведомо ложную надежду, пусть человек ходит, обивает пороги, просиживает в приемных, огорчаясь каждым новым отказом.
Об этом Елена Ивановна тоже сказала. «Под лежачий камень вода не течет», — услышала она в ответ.
Сегодня, дожидаясь приема у нового председателя, она волновалась. Как же будет теперь?
Он вошел в приемную неторопливо. Наклонил лобастую голову, здороваясь с депутатами.
Первой на очереди была старуха. Опухшими в суставах пальцами вытащила пачку потрепанных бумаг.
— Я инвалид первой группы. Несколько лет живу в подвале, — начала она.
Кононенко принялся читать многочисленные резолюции, справки, заявления и акты обследования.
— Вам скажут, что я потеряла право?! Но комнату предлагали без удобств.
— Минуточку. Дайте разобраться, — все тем же ровным тоном проговорил председатель.
Просмотрев бумаги, он отдал их помощнику, сказал несколько слов и обратился к старухе.
— Придете в будущий вторник к нам сюда, на второй этаж.
— А как же с моей квартирой? — снова запричитала старуха. — Никто даже до конца не выслушает.
— Придете в будущий вторник, получите ордер на комнату.
Женщина застыла с платком у глаз, недоумевающе оглянулась, словно сказано это было кому-то другому, не ей. Потом, спохватившись, торопливо проговорила:
— Умоляю вас, как сына.
— Не надо умолять.
— Я ведь жена погибшего, — продолжала старуха, по-видимому, привыкшая ко всякого рода обещаниям.
— Все это я прочел, — не меняя тона, ответил Кононенко. — В будущий вторник приходите в жилотдел.
— И получу?
— Получите.
— Что же мне теперь говорить? Как благодарить?! — пробормотала женщина.
Кононенко взглянул на помощника, и тот впустил в кабинет молодую женщину в сопровождении мужчины в рабочей куртке.
Старуха поднялась, продолжая что-то говорить, пошла к дверям.
— Неужели вот так сразу? — снова обернулась она к председателю.
— Сразу. — И, когда за ней затворилась дверь, Кононенко, обернувшись к помощнику, добавил: — Отметьте себе, чтоб на втором этаже и обязательно балкон. Пусть воздухом дышит после своего подвала.
Вошедшие представились: она плановик, он слесарь. Оба в числе первых на очереди. Ему-то квартиру дают, а ее снова нет в списках. Вообще начальник треста многих, кому положено, не внес в список и вместо этих людей ордера получают совсем другие.