— На ваших детей наша поликлиника просто не рассчитана, — горячо подхватил молодой и передернул плечами.
— И все-таки, пока не будет завершено строительство районной, вам придется принимать всех ребят, — невозмутимо возразил Кононенко.
— Не проще ли вашим детям пока лечиться, скажем, в Приморском районе, — сразу же отпарировал молодой. — Повторяю, у нас рассчитано лишь на свой контингент.
Кононенко обернулся к Осадчему и Елене Ивановне.
— Пусть скажут депутаты, можно ли не контингент, а больного ребенка везти в автобусе только потому, что он «не ваш»?
— Между прочим, «ваш» будет в том же автобусе сидеть рядом с «не вашим» и заразится, — негромко сказала Елена Ивановна, обращаясь больше к Осадчему, и тот так же вполголоса ответил:
— Да, странно. Наши, ваши дети.
И хотя депутаты обменялись репликами как бы между собой, пожилой отвел глаза от окна и, глядя на Осад-чего, с апломбом вымолвил:
— Не будем, товарищи, упрощать. Не надо обобщать!
— Почему же не обобщать? — спросил его Кононенко. — Как видите, не я один считаю неразумными доводы: нашим детям должно быть лучше, потому что наше ведомство богаче.
Кабинет оба представителя «богатого ведомства» покинули недовольными — пришлось согласиться на условия председателя, несговорчивого, упрямого человека. А его лицо оставалось прежним, внимательно вежливым, и только приглашая депутатов сесть поближе, он улыбнулся.
— Мы к вам за советом и помощью, — сразу же перешел к делу Осадчий.
Председатель слушал, не перебивая, и только когда Осадчий умолк, задал несколько вопросов.
— Мы составили справку. — Елена Ивановна положила перед Кононенко несколько отпечатанных на машинке страниц.
— Какая же помощь требуется от меня?
— Вероятно, лучше всего было бы передать справку секретарю обкома и попросить, чтобы коммунистов, руководителей управления, вызвали и спросили бы с них со всей строгостью за такое их отношение к Колосову, — ответил Осадчий.
— Верно. Спросить надо. Но к секретарю пойдете вы, Советская власть. Я со своей стороны тоже буду говорить о Колосове в управлении. Последнее время не все там благополучно.
— И к вам приходили? — спросила Елена Ивановна.
— По всем вопросам приходят. Проанализируешь жалобы, видишь, откуда их больше всего. Вот и едем, например, на завод. Ведем прием на месте, разбираемся.
Елена Ивановна взглянула на часы. Пора бы уже уходить, но Осадчий словно не заметил ее выразительного взгляда.
Кононенко закурил, и Осадчий, спросив разрешения, тоже достал сигареты.
Кононенко курил, не торопя его, очевидно понимая, что человеку надо собраться с мыслями.
— Я вот что хотел сказать, — Осадчий, не докурив сигарету, резким движением вдавил ее в пепельницу. — О всех нас, и о председателе, и вообще о горсовете судят не только по тому, как вы лично встречаете посетителей.
— Согласен.
— Так вот. Заходил вчера в нашу общественную приемную, — твердо продолжал Осадчий. — Ваш помощник записывал трудящихся на прием. Меня, этот товарищ не знает и разговаривал с людьми именно так, как мне передавали. Я уже не говорю о таких частностях, что и в выражении лица и во взгляде у него: а кто ты, собственно, такой? Тон грубый, высокомерный.
Осадчий замолчал, стиснул зубы, подавляя гнев, охвативший его при воспоминании о том, что довелось ему увидеть и услышать.
— Он производил на меня впечатление спокойного, вежливого человека.
— Вежливого с вами, начальством, — усмехнулся Осадчий. — Но вы бы послушали, как он разговаривал с пожилой женщиной, инвалидом Отечественной войны, с молодым ученым, с работницей швейной фабрики.
— Почему бы в общественной приемной не дежурить депутатам? Если какой-либо сложный вопрос, тут же с кем-то из ваших помощников можно проконсультироваться, — сказала Елена Ивановна.
— А то что ж это такое? В таких стенах сидит деятель и грубит, хамит. Спросить его со всей партийной строгостью! — все не мог успокоиться Осадчий.
— Можете не сомневаться, товарищи, что у меня по этому вопросу такое же мнение. Будем разбираться, вас пригласим.
Осадчий кивнул, улыбнулся и встал:
— Вот теперь у нас все.
— Спасибо.
На улице Осадчий остановил такси и, усевшись рядом с Еленой Ивановной, сказал:
— А теперь к нам. Я давно обещал жене познакомить ее с вами.
Но Елена Ивановна поблагодарила, сказав, что непременно придет в гости в следующее же воскресенье. Впрочем, они ведь еще раньше должны встретиться, вместе пойти в обком.