Татьяна прочла на первой странице: Василий Ярошенко. Геология. Второй курс. Обычный конспект. Письма Василия Ярошенко и письма к нему матери, друзей.
Обычные письма. И необычные: несмотря на краткость, даже подчас суровость, в каждой строке к сыну — любовь, такая нежная любовь.
«Мальчик мой, знаю, что порой тебе бывает трудно…», «Мне очень хочется к тебе приехать, но давай поговорим, как мужчина с мужчиной, обсудим, удобно ли это. Не вызовет ли приезд мамочки иронических улыбок товарищей. Мы ведь можем поговорить откровенно…»
Насколько должно быть человеку легче жить, если с ним любовь матери.
Татьяна читала письма, задумывалась и снова читала. А вот это к Василию от приятеля со странным именем Эраст.
И вдруг две строчки, как удар по лицу:
«Я не думал, что ты уедешь, когда рассказал тебе, как встретил его в Новороссийске с врачихой…»
Дальше, что дальше? Какое-то невероятное совпадение.
«Я на твоем месте поступил бы так же. Смотреть на все это и не вмешаться и я бы не смог. И для Елены Ивановны лучше, что ты уехал».
Нет, нет! Ее больная — Ярошенко. Муж погиб. А сын — студент, геолог. Но Николай тогда сам сказал: Вася уехал. Адрес! Как раньше не обратила внимания?! В истории болезни записан адрес… капитана Терехова.
Обхватив голову руками, Татьяна замерла.
Страшное совпадение… Не так много на своем коротком веку Татьяна встречала людей, которые бы искренне, бескорыстно отдали ей часть своего тепла, как это сделала Елена. И вот лежит эта женщина живая и уже не живая.
Этого ты добивалась, Танюша, когда капля по капле отравляла чувства Николая к жене, к сыну. И после всего какой благородной казалась себе: не отдам больную. Никто о ней так не позаботится, как я.
Роковое стечение обстоятельств! А если бы не было этого «стечения обстоятельств»? Все осталось бы по-прежнему. Ни разу не подумала: а каково приходится той?
Что ж теперь делать? Что делать? Ничего не изменить, ничего не поправить…
Глава 27
Виктор вошел хмурый и молча положил перед капитаном радиограмму.
— Надеюсь, вы, товарищ капитан, не будете возражать, если я попрошусь на другое судно? — спросил он угрюмо.
— Не понял! — укоризненно проговорил Николай Степанович. Разве он как-то притеснял своего начальника рации, не ценил его заслуг? И что это за официальное обращение? Обычно Виктор называл его по имени и отчеству.
Отпускать исполнительного, способного парня он вовсе не хотел. Сегодня уже успел Виктор и сводку передать — где находится судно, сколько осталось воды, бункера, сколько пройдено миль и даже краткие сведения о погоде. По фототелетайпу принял метеосводку. Карта у него всегда получается чистая, рисунок разборчивый, не то что у Веденева, который был до него. А в позапрошлом рейсе первым принял SOS английского корабля, потерпевшего аварию. Благодарность тогда получил и начальник рации, и капитан «Иртыша».
— Я прошу меня отпустить, — сдержанно произнес Виктор.
— Объясните хотя бы почему?
— Не хочу с вами плавать. Но для кадров я найду достаточно вескую причину.
— Почему так неожиданно, вдруг?
— Не вдруг. Я собирался еще на берегу вам об этом сказать. Даже поздно вечером позвонил вам с судна. Но Елена Ивановна не знала, где вы.
Капитан промолчал. Значит, его предположения верны. Из-за Татьяны уходит.
— Разрешите идти? — взгляд Виктора скользнул по лежавшей на столе радиограмме, о которой капитан, ошарашенный просьбой радиста, совсем позабыл.
Николай Степанович бросил взгляд на розовый бланк и, увидев подпись «Татьяна Лазарева», пробормотал:
— Можете идти!
Еще и еще прочел радиограмму. Лазарева! Открытым текстом!
«Елена Ивановна тяжело больна. Причина психической травмы мне известна. Надеюсь, вам тоже. Татьяна Лазарева».
«Причина психической травмы…» Это даже не намек, а явное обвинение. Скажи ему кто о подобной со стороны Татьяны выходке, не поверил бы!
Как теперь совместить образ тоненькой влюбленной девушки на берегу, ее поэтический прощальный привет и эту радиограмму?!
Написать надо, примерно, следующее: огорчен сообщением. К сожалению, лишен возможности чем-либо помочь. Благодарю за внимание. Капитан Терехов.
Николай Степанович взял чистый бланк. Подумать только, такая забота о Елене! Почему? И, вообще, когда они познакомились? Где? К чему это знакомство Татьяне? И что это за «психическая травма»?
Надо узнать, что там, дома, происходит. Попробовать связаться по радиотелефону. С кем? В пароходстве могут ничего и не знать. Домой, если Елена больна, — бесполезно. Ну, конечно, к соседке. К Жене.