Честно говоря, мне и самому, как человеку в прошлом военному, с привитой уставом и старшинами любовью к прическам коротким, «волосатики» никогда не были симпатичны. Уже спустя несколько лет после нашего с Поветкиным знакомства поинтересовался я как можно деликатнее у Владимира Ивановича насчет взгляда его на длинные волосы. Сказал, что мне понятно его стремление приблизить свой быт и внешний вид к тем временам, которые воссоздает он в своих работах. Известно также, что древние новгородцы, как показывают раскопки города, во всем, в том числе и во внешнем своем виде, отличались высоким художественным вкусом. Емкое понятие это, по моему разумению, должно включать в себя и такие компоненты, как удобство и гигиеничность. Следовательно, длинные волосы и у древних новгородцев не могли быть нормой, а если и встречались в какие времена, то были лишь временной модой.
— Что вы, у меня совсем иное, — усмехнулся Владимир Иванович. — Когда в гриднице жил, не до стрижки было, потом привык. Так вы находите мои волосы несколько длинноватыми? Да, действительно пора подстричься. Знаете, я люблю стоять в поле в сильный ветер, слушать, как он играет и поет в волосах.
Когда я познакомился с Поветкиным лично, он уже перебрался из гридницы в новую свою квартиру, которую получил в старом двухэтажном деревянном доме неподалеку от Волхова. Квартира была хоть и крошечной и без многих бытовых удобств, привычных современному человеку, зато сухая, а это тогда для него было, конечно же, главным. Владимир Иванович только-только еще отходил от болезни и не всегда еще мог подняться с кровати навстречу гостям, но новое жилище его уже представляло собой и активно действующую мастерскую. Напротив самодельной деревянной кровати (в квартире Поветкина все — от кровати и домотканых половиков до чайного подноса и подстаканников, плетенных из бересты, — сделано его руками) стоял столярный верстак, на верстаке лежали заготовки гудка и гуслей, чехлы для музыкальных инструментов, сплетенные из коры. Тут же — старинное пианино, над пианино высилась деревянная стойка с внушительным набором колоколов (на которых, как позднее я убедился, Владимир Иванович играет с таким же мастерством, как и на любом другом старинном инструменте), в углу стояла полуразобранная швейная машинка начала нынешнего века. Хозяин любит покопаться в подобной технике, тем более что сам он и шьет, и вяжет, и вышивает, и ткет холсты. Под окном своего нового жилища Владимир Иванович умудрился уже вскопать грядку и засеял ее льном. Лен для своих художественных поделок выделывает сам.
Многолетний опыт работы с археологами помогает ему находить многие материалы для своих работ буквально под ногами. Любители вышивать, к примеру, страдают порой из-за отсутствия ниток. Владимир Иванович подобной проблемы не знает. Он может надергать ниток из разных неприметных тряпиц. А позже многие любуются его чудесными вышивками, которые по технике исполнения, по мотивам и краскам сродни древнерусским.
Много времени проводит Владимир Иванович в поисках дерева для гуслей. Ведь гусли, по народному преданию, были не просто музыкальным инструментом, а инструментом таинственным, волшебным, способным отгонять от человека злые силы. Корпус гуслей делался из дерева, которое вырастало на могиле человека, душа же этого человека переходила в дерево. И мастерство гуслярного мастера заключалось в том, чтобы человеческую душу в инструменте своем сохранить. Каким чутьем находит Владимир Иванович дерево для своих инструментов — ведомо только ему. Весь угол в коридоре его квартиры заставлен старыми досками, чурбаками, чурками, плахами, которые нашел мастер на улице. Глядя на этот деревянный хлам, создается впечатление, что собирал его хозяин для топки печи. Но вот мастер берет в руки какой-то толстый огрызок доски, укладывает его на верстак и легонько трогает дерево рубанком. И происходит чудо: природа приоткрывает мастеру в своих рисунках по дереву красоту… Но красота дерева далеко не самый важный компонент в выборе инструментальной заготовки. Забегая вперед, скажу: читатели, которых заинтересовала «гусельная тема», могут не без интереса, на мой взгляд, прочитать статью В. И. Поветкина «Новгородские гусли и гудки» в «Новгородском сборнике», подготовленном Академией наук СССР к 50-летию раскопок Новгорода. Статья Поветкина написана в несколько необычном для подобных статей ключе: строгий научный анализ соседствует в ней с мягким лиризмом. Для примера приведу из этой статьи Поветкина небольшую выдержку, которая, кстати, поможет нам понять разницу между гуслями традиционными, древними, и гуслями усовершенствованными, которые слышим мы в концертных выступлениях: