И в эти драматические мгновения сердце его, не выдержав физического и психического напряжения, остановилось. На личине застыла неукротимая ярость, жажда мести, а в угасающем сознании медленно таяли последние мысли.
Он так и не смог понять, за что и по какому праву с ним обошлись столь жестоко. Ведь он всю жизнь обходил людей стороной, и по возможности дальней. Не приближался к их жилищам, в том числе и к таежным избам, построенным в его владениях. Не трогал принадлежащих им животных, и даже собак старался не замечать. Подумать только, он не мешал людям охотиться в собственных своих угодьях, причем на то зверье, которым сам кормился!.. А в последних проблесках сознания раз за разом обозначалось его единственное желание: «О, если б выжить и оказаться на воле!»
Это я так предполагаю, какие мысли могли быть в голове погибающего тигра. А догадаться нетрудно, потому что они тоже застыли на его мертвой личине увековеченной на фотографии. Сам себе я задаю вопрос: почему упорное преследование тигра человеком считается просто охотой, нападение же владыки уссурийской тайги на него, и даже в порядке самозащиты, расценивается не иначе как преступление? И тигру незамедлительно присуждается высшая мера наказания?
Пять дней по следу тигра
Пунцовое, будто бы от стыда, но плохо согревающее декабрьское солнце уже коснулось края сопок, когда я наконец ступил на тропу. Она криво протискивалась между могучими кедрами, елями, ясенями, то забегая в глубь леса, то выходя к берегу горной реки, стыло плескавшейся на перекатах. Река эта с ласковым названием Васильковка зарождалась в обомшелых глыбах Сихотэ-Алиня, и уже через каких-нибудь двадцать километров от истоков с ней приходилось считаться всерьез.
Последние дороги моего учетного охотоведческого маршрута пролегали по склонам распадка, где не так давно рубили кедр. Только кедр. Вывозили первосортный кругляк, оставляя рядом со скорбными, как надгробия, пнями груду обрубленных веток, спиленные вершины, дуплистые чурбаки и даже бревна. Сейчас здесь царил первозданный хаос: буйно разрослись молодые деревца и кустарники, и актинидия коломикта все перевила своими лианами.
С трудом продираясь сквозь эту чащобу, я поминутно ругал себя: сначала за то, что вообще сунулся сюда, а потом за то, что вовремя не повернул назад. Но все проходит, и нет худа без добра. По наторенной охотниками тропе после пройденной штурмом лесосеки идти было легко и приятно. А вскоре я увидел и следы крупного тигра, дважды за последние три недели пересекавшего тропу в одном и том же месте — с юго-востока на северо-запад. Судя по всему, это был один и тот же зверина, которого я уже считал своим старым знакомым.
Первый раз я увидел отпечатки его лап 21 ноября. Он же прошел здесь след в след и в том же направлении через десять дней. Сегодня было 13 декабря…
Одно дело думать о тигре в уютной городской квартире, другое — здесь, в тайге. Сердце учащает свой ритм только от мысли, что в любую минуту можешь услышать страшный, ни с чем не сравнимый тигриный рев, от которого стынет кровь в жилах и дыбятся волосы под шапкой даже у видавших виды охотников.
Чтобы как-то убедить себя, что мое зрение и слух напряглись просто от небольшого волнения, я начал припоминать различные случаи… На реке Бикине опытный охотник-медвежатник дядя Ваня, здоровенный верзила, увидев однажды около своего зимовья свежие следы тигра, тут же покинул тайгу, хотя и знал, что медведь на человека нападает куда как чаще, чем тигр. Мой земляк лесоруб Семагин — охотник с детства, выйдя однажды тихим летним вечером из таежного барака и увидев спокойно сидящего в десяти метрах и внимательно наблюдающего за ним тигра, на несколько часов потерял дар речи. Старик Юрганов часто рассказывал, добродушно улыбаясь, как в свои шестьдесят лет, неожиданно встретившись с амбой глаза в глаза, птицей летел к зимовью по едва заметной закоряженной тропинке.
…Следы тигра на льду выхватывались взглядом неожиданно, после крутой излучины реки, изгибы которой неуклонно повторяла тропа. Я с нетерпением спешил к этому месту, надеясь увидеть свежие отпечатки лап могучей кошки. Интуиция подсказывала, что полосатый хищник должен был пройти вчера или позавчера.
Он действительно здесь прошел, опять ступая след в след. Это было хорошо видно еще издали, ибо накануне ночью выпала воздушной мягкости пороша. Взрыхленный лапами грозного хищника снег мерцал, отражая бело-розовые блики заходящего солнца.
Проследив путь тигра по берегу и убедившись на всякий случай, что могучего зверя поблизости нет, я с интересом начал осматривать оставленные им отпечатки.