Вскоре мне удалось разобраться еще в двух охотах Пантелеймона. Обе оказались неудачными. И мысленно я их представил так.
На пологом склоне сопки, покрытом кедрово-дубовым лесом, тигр, прихватив запах кабана, резко свернул влево и, чередуя мелкие шаги с остановками и лежками, стал его скрадывать. Место, где отдыхал кабан, я увидел издали — оно чернело у большого дерева. Идя следом хищника, я все время прикидывал расстояние — пятьдесят, сорок, тридцать метров… За небольшими дубами зверь ненадолго прилег и бросился к своей жертве. Но что это? Сделав несколько прыжков, он резко затормозил всеми лапами, оголив землю до черноты. В десяти метрах от лежки кабана тигр, потоптавшись, свернул в сторону и ушел.
Почему? Вижу, следы кабана уходят в другую сторону, но они оставлены «пешим ходом». Почему же атака амбы прекратилась так внезапно, и отчего кабан не побежал?
Подошел к лежке — и сразу все стало ясно: здесь дремал огромный секач. Учуяв вражину, он не только не побежал прочь, но даже шагнул ему навстречу! Поразительное мужество старого вепря!
Пантелеймон сориентировался мгновенно. Будучи сытым и отлично представляя опасность больших острых клыков секача, он, как и накануне, не стал лишний раз испытывать судьбу. Знать, не лишен благоразумия.
В другом месте амба учуял в дупле старого дуба белогрудого медведя. Снег вокруг дерева был утрамбован, на дубе повсюду виднелись следы зубов и когтей. Даже через корни тигр хотел достать лакомую добычу, но все его попытки были тщетны.
Надолго залег он у дуба. Может быть, на полдня. Потом все же ушел. Вероятно, на другой день натерпевшийся страху медведь решил сменить «квартиру», ставшую известной врагу.
В одном месте тигр встретил след невесть откуда появившегося волка, тщательно обнюхал и пошел по нему. Преследование бросил лишь после того, как убедился: серый зверь бежал быстро, и догнать его не удастся при всем старании.
Вечер застал меня в устье ключа Дорохина. На отсчете шагомера 22 400. Пора было устраиваться на ночь. Нашел сухой наклонившийся кедр, нарубил смолья и поджег его внизу. Пока дерево подгорало, сварил ужин, натаскал пихтового лапника для постели. А кедр все не падал. Только поздно вечером с глухим стоном он рухнул в снег.
Постель — ворох веток. Со стороны, противоположной огню, натянул тент, очень удобный при таких ночевках. Впереди долгая и нелегкая ночь. Огонь поджаривает одну сторону твоего тела, другую леденит стужа. Приходится постоянно переворачиваться то на спину, то на живот, с одного бока на другой. К тому же надо следить, чтобы ненароком искра или подкатившийся уголек не подожгли одежду или смолистую пихтовую постель — горит ведь хвоя здорово. И получается — не спишь, а разные думы плетешь сквозь неспокойную дремоту. О прожитом, о будущем, о своих близких… Но этой ночью больше всего я думал о тигре.
Всего сто лет назад этих «кошек» в Амуро-Уссурийском крае водилось много. Достаточно их было и в начале прошлого века. А спустя какую-то четверть столетия численность амбы катастрофически упала. В тридцатых годах только что ушедшего столетия они жили в основном по Большой Уссурке, в самых глухих урочищах, и насчитывалось их всего около тридцати.
Охоту на тигров правительство запретило, иначе сейчас от них в тайге осталось бы одно воспоминание, да и саму тайгу уже нельзя было бы назвать уссурийской. Как со словами «бенгальский тигр», так и при упоминании уссурийской тайги в воображении непременно встает величественный владыка этих дебрей.
В сороковых — пятидесятых годах численность амбы постепенно росла, тигры стали встречаться по всему Приморью и в южных районах Хабаровского края. В шестидесятых их насчитывалось уже около ста пятидесяти, к концу семидесятых — до двухсот, а еще через десятилетие — в полтора раза больше.
Быстрое снижение количества тигров совсем недавно наблюдалось и в Индии, а в Юго-Восточной Азии оно продолжается и теперь. В Индии, например, за семьдесят лет двадцатого жестокого века поголовье тигров упало с сорока тысяч до двух-трех тысяч, а живут сейчас они на площади всего-навсего восемьсот тысяч квадратных километров. Территория Хабаровского края больше. Но радует то, что в этой стране решительно взялись за охрану краснокнижного красавца джунглей и успели много сделать.
И еще немного не совсем художественной, но важной информации. Полосатый суперкот — зверь древний, как его называют ученые — реликтовый. В наше время, когда процветают вездесущие мелкие млекопитающие и птицы, такие гиганты, как носороги, гориллы, страусы и другие, вымирают, тигра стараются беречь, всемерно охранять. Но не все это понимают: факты самовольных отстрелов — обыденное явление. Давнее. И потому-то тигр оказался в Красной книге в числе первых, а три его подвида из восьми успели безвозвратно исчезнуть.