«В тот год я поехал в давно знакомые матайские кедровники с другом своим Борисом на испытанном вездеходном газике. Зима уже ярилась, снега улеглись по колено, ключ, около вершины которого стояло наше зимовье, насквозь пересох и перемерз. И приходилось нам для водопользования топить лед. Садились мы в свою «антилопу гну», по ключу поднимались метров триста, там долбили обильно выступающую на крутяке наледь, набивали льдом молочную флягу и везли ее в избу.
И вот однажды вечером возвращаемся мы с этакого промысла, а на очередной обрыв крутого поворота ключа грациозно выпрыгивает тигр и останавливается как вкопанный, словно специально демонстрируя нам мощь свою и демоническую красоту. Борис автоматически ударил по тормозам, автомобиль по заледенелому ключу проскользил несколько метров и… застыл от полосатого — рукой подать… Ну, если и не рукой, то стволом карабина обязательно.
Так близко тигров я не видел и в зоопарке. Ударом лапы он вполне мог разбить стекла автомобиля, а потом по одному извлечь нас из него и поставить рядом с собою для допроса или забавы, благо для выяснения с нами отношений у него имелось оснований предостаточно, потому что промышляли мы по соседству и наши интересы скрещивались… Ну а если б ему вздумалось вспрыгнуть на непрочную крышу нашей машины? Выдержала бы она? Ведь под два центнера было в шутнике, не меньше! И я тихо сказал своему другу: «Поехали». Он отпустил тормоза, газик медленно покатил под уклон ключевого русла. А тигр… стал сопровождать нас, вышагивая берегом совсем рядом с нами, потому что шириной тот ключ был никак не более шести — восьми метров, колея же накатана посередине.
Борис включил скорость — тигр перешел на удивительно легкие для этакой громадины прыжки. Голову задрал, пасть открыл, хвост свечой поставил. И всем своим видом как бы говорил: «Да не нужны вы мне, просто поиграть захотелось и познакомиться поближе… Следим-то друг за другом и косимся, почитай, три года, а встречаться глаза в глаза не желаем!»
Уже недалеко от зимовья набитая в снегу колея выползла на отлогий берег и запетляла между больших валежин и корчей. И вот представь себе: продвигается машина вроде бы на толстенное бревно, покрытое полуметровым слоем снега, а за ним уже успел улечься шуткующий тигр. Он плюхнул голову в снежную толщу и весело глазел на нас, приветливо помахивая хвостом… Машина отворачивает в каких-нибудь двух метрах — и амба за бревном встает. Газик покатил по следующей дуге, как бы упирающейся в другое препятствие, а за ним то же самое — «улыбающийся» тигр с небрежно положенной в снег башкой и радостно виляющим кончиком хвоста.
В сотне метров от избы дорога пошла по кустарнику. Ехали мы тихо, вроде бы, наконец, приняв предложение грозного таежного владыки поиграть. Рядом с жильем, из трубы которого исходил голубой березовый дымок, мы стали увереннее в себе, Борис даже улыбнулся: «Он что, и в избу за нами пойдет?» И остановил машину. А зверь застыл, припечатав свой взор к нашим лицам с расстояния не далее четырех метров… И так вот минуту стоим, разглядывая друг друга, другая невозмутимо затикала на приборной доске… И удивительные чувства возникают: и боязно, и завораживающе интересно, а вид тигра странным образом как бы гипнотизирует и повелевает ему подчиняться. Скажи он в те мгновения: «Выходи на построение!» — и мы, наверное, вышли бы…
Впрочем, это я сейчас так спокойно рассказываю, а в те добела раскаленные мгновения и оружие мы изготовили к немедленному выстрелу, и ножи оголили. Шутки шутками, а Бог больше береженого бережет. Однако мы стояли на тормозах, хотя могли бы лихо подкатить к своему жилью, стены которого не дали бы нас в обиду.
И все же когда тигр, сгорая от любопытства, сделал к нам один пружинистый шаг, а немного постояв с приподнятой передней лапой — другой, Борис дал ходу.
В зеркало заднего обзора я увидел, как наш совершенно необычный шутник игриво прыгал совсем рядом с машиной, но когда нечаянно хватил газу из выхлопной трубы, зачихал, закашлял, замотал головой… Тут же плюхнулся в огромный сугроб и утопил в нем всю переднюю часть тела.
И больше мы его не видели ни в тот вечер, ни в последующие дни, хотя покинули ту тайгу лишь через месяц».
Откровение промыслового охотника
Редко кому доводится увидеть амурского тигра. И не только потому, что густы до непроглядности его обиталища. Обладая чутким слухом и острейшим зрением, он обнаруживает человека куда раньше и поступает по собственному разумению. В сторону отворачивает или замирает, наблюдая за извечным своим неприятелем… Нет, не боится он его, а больше любопытствует или замышляет что. Уж больно горький опыт общения с людьми осел теперь в тигрином подсознании. Теперь! В давние же годы вел себя амба в уссурийской тайге куда вальяжнее и уважения к человеку не испытывал. Именно потому-то я всегда с интересом выслушивал повествования старых бывалых таежников о былых встречах с тигром, выведывая их отношение к этому хищнику.