Китайцы в Индонезии — это особая проблема. О финансовом могуществе китайцев я получил представление в Сурабае, когда, улучив немного свободного времени, принялся просматривать телефонные книги. Это на первый взгляд скучное занятие оказалось весьма интересным. Прежде всего я обратил внимание на обилие китайских фамилий, которому, казалось, не соответствует число китайцев, встречающихся на улицах. Дело в том, что у кули и бечаков телефонов, разумеется, нет. Когда я просмотрел две рубрики — магазины и врачи, — передо мной возникла довольно ясная картина социально-экономического положения китайского меньшинства. Под рубрикой «магазины» фигурирует 469 магазинов, имеющих телефоны, на них в 182 случаях фамилия ничего не говорит о национальной принадлежности его владельца, в 40 случаях владельцами магазинов являются индонезийцы, европейцы или арабы и в 247 случаях — китайцы. К этому надо добавить, что китайцы нередко носят европейские фамилии (после падения Сукарно многие из них взяли себе новые фамилии), так что, если в приведенных цифрах имеется ошибка, то только в пользу китайцев. Что же касается врачей, то на 103 индонезийских и европейских врача приходится 87 врачей-китайцев. Закусочные, столовые, кафе тоже в основном принадлежат китайцам. Цифры говорят, что владельцами ресторанов и кафе в Сурабае являются: один индонезиец, одиннадцать лиц, о национальности которых по фамилиям судить трудно, и двадцать два китайца.
Однажды мы с друзьями поехали ужинать в какой-то неприглядный кабачок, грязный и мрачный, этакое сочетание деревенского трактира в наихудшем варианте с буфетом на заброшенной железнодорожной станции. Однако там готовят лучшую во всей Джакарте еду. Голландцы, которым после завоевания Индонезией независимости пришлось покинуть эту страну, до сих пор вспоминают этот кабачок.
Итак, прихватив столовые приборы, выпивку и скатерть (чистой скатерти в этом кабаке не получишь), вшестером едем ужинать. Обслуживают нас сыновья хозяина. Составив два столика, мокрой тряпкой пытаются стереть с них грязь и жир. Стол накрывают нашей скатертью. Анджей долго изучает меню длиной с километр. Заказывает. Через минуту еда на столе. Боже, какие изысканные блюда! Омлет из креветок, что-то еще и еще, название чему я подобрать не в состоянии. Ем с удовольствием, съедаю даже куриные потроха, к которым отношусь без особого восторга. Вообще же стараюсь не выяснять, из чего приготовлено то или иное блюдо — боюсь испортить аппетит. Запиваем виски с содовой и льдом.
Объевшись деликатесами, начинаем внимательно разглядывать соседей. Рядом с нами сидит компания индонезийцев, которые, видимо, прекрасно себя здесь чувствуют — все разулись и едят с явным удовольствием. Наблюдаю, как один из них, взяв рукой горсть риса, скатывает из него шарик, макает его в различные соусы, после чего с аппетитом съедает и облизывает пальцы. Люди ведут себя сдержанно, благовоспитанно, чинно. Никаких скандалов, ссор.
Побывал я и на Пасар икан (Рыбном рынке). Сфотографировал забавные мостки, принадлежащие одному торговцу. За удовольствие пройти по этим мосткам пришлось заплатить пять рупий. Торговля идет бойко. На улице возле базара — что-то вроде рулетки. Играют с большим азартом. Чему удивляться — кругом китайцы. А вот движется процессия: мальчика ведут на обрезание. Нарядно одетый, в праздничной шапочке, в окружении родителей и музыкантов, он вместе с другими детьми едет на рикше. Впереди молодой человек, гордо несущий индонезийский флаг.
На берегу у уличного торговца хотел купить плетеную шляпу, о какой давно мечтал, да тот, решив, видно, что у иностранца денег полно, запросил такую цену, что я и торговаться не стал. В итоге бедняга не заработал и сена (сен — одна сотая рупии — фактически не используется в обращении).
Вечером приглашают на богатую индийскую свадьбу. Женится член семьи одного из ведущих торговых агентов. «Дута индонесиа» — гостиница, воздвигнутая еще при голландцах и до тех пор, пока японцы не построили «Индонесиа», самая роскошная гостиница в Джакарте, — тонет во тьме. Испорчено электричество. Здесь это довольно часто случается. Лестница при свечах выглядит романтично. Записавшись в книгу гостей, входим в полупустой зал. Торжество назначено на восемь вечера, уже почти половина девятого, однако ни гостей, ни хозяев нет. Опоздать меньше чем на полчаса в Индонезии считается чуть ли не дурным тоном.
Оглядываю зал. Расставленные рядами стулья заполняют почти все пространство. Их нет лишь на широкой веранде и просцениуме, где стоят столики и стулья по обеим сторонам красного диванчика. Это места для молодых и членов семьи. Вверху транспарант с надписью: «God bless couple Mokini with Gope» («Да благословит господь чету Мокини и Гопе»). Эти же слова выложены из цветов, образующих венок диаметром больше двух метров. Вокруг и по краю просцениума масса цветов, венков, посеребренных, согласно индонезийской моде, листьев. Официанты разносят кока-колу, апельсиновый сок, сол, еные орешки и маленькие поджаренные лепешки.