Многие частные дома в Сингапуре похожи на настоящие дворцы. Однажды я забрел во двор одного из таких дворцов. Ворота были открыты, и я вошел. Поскольку у входа висели точно такие же фонари, какие я видел у китайских храмов, я объяснил удивленной хозяйке виллы свое неожиданное вторжение тем, что принял ее дом за храм. Однако пора прощаться с Сингапуром. В порту уже стоит «Хель», корабль, на котором я поплыву в Польшу.
Погрузив вещи в машину, спешим в порт. Каюту мне предстоит делить с одним англичанином. Сейчас моего спутника нет. Оставив багаж, иду представляться капитану Анджею Драпелле, веселому, статному поляку.
Пообедать решили в индийском ресторане «Омар Хайам». Стены и «меню» исписаны изречениями персидского философа и поэта, именем которого названо заведение. «Меню» оформлено великолепно — там и стихи, и цветные репродукции. На последней странице сказано: если дорогие посетители хотят взять «меню» как сувенир на память, то они должны заплатить восемь сингапурских долларов. «Меню» выглядит очень красиво, но такую сумму на него тратить не хочется. Обед типично индийский — буду знать национальную кухню еще одной страны.
До отплытия есть время, потому решили покататься по городу и осмотреть храмы. Сегодня открыт храм Будда Гайя. Внутри, как и во всех буддийских храмах, огромная статуя Будды, в нижней части которой в нише устроена часовенка. Наш гид — очень красивая девушка родом из Таиланда; когда ее спросили, не китаянка ли она, обиделась. Оказывается, для уроженок Таиланда, славящегося красотой своих женщин, сама мысль о том, что их могут сравнить с китаянками, кажется оскорбительной.
Снаружи храм охраняют два огромных чудовища. Не пойму, почему этот храм, построенный в 1927 году, один из наименее интересных храмов, включен в список достопримечательностей, которые показывают туристам. Ведь из пятисот храмов Сингапура можно было бы' выбрать такие, которые действительно достойны внимания. Например, стоящий напротив частный храм какого-то могущественного клана.
Капитану «Хеля» хотелось бы испытать ворожбу, но он не умеет правильно бросать палочки. Тогда это делает наш проводник. Удивительно — точно такое же предсказание ему выпало много лет назад в Пекине. В частности, там содержится совет выйти из лодки, если та будет плыть по бурным волнам. Любопытно, что будет, если нашему капитану выпадет нечто подобное? К счастью, в его предзнаменование не входит совет покидать корабль.
В том храме, где я был на праздновании Нового года, мы столкнулись со знаменитой прорицательницей. Предсказания этой старой женщины, как говорят, время от времени сбываются. О ней говорится даже в путеводителе для туристов. Так и сказано: «иногда сбываются»… Окруженная толпой женщин, гадалка полулежит на столе и что-то невразумительно бормочет, рисуя иероглифы на бумажках, которые ей подсовывают. Эти иероглифы потом расшифровываются храмовыми интерпретаторами, переписываются на листки с печатью храма и вручаются клиенткам. На вопрос, о чем чаще всего тревожатся женщины, нам отвечают: о замужестве, выборе профессии, домашних делах.
Рядом с алтарем стоит ваза с желтыми и красными разрисованными флажками. Флажки надорваны. Это вотивные флажки, каждый из которых содержит просьбу или благодарность за исполнение желания.
Храм улыбающегося Будды посвящен Будде Будущего — Майтрейе, притом будущего счастливого, когда добро одержит победу над злом. Символ этого будущего — толстый, довольный Будда.
Немного отдохнув, едем в китайский ресторан «Большой Шанхай». Вытерев руки горячими полотенцами и отведав всевозможных китайских деликатесов, снова вытираем руки такими же полотенцами, а потом принимаемся за чай.
Осталось совсем мало времени, и мы решили поехать на одну из самых мрачных улиц Сингапура — Саго Лейн. Не похоже, чтобы европейцев здесь резали на каждом шагу, хотя вести себя нужно осторожно и всякую минуту помнить, что ты — гость. Чтобы фотографировать, нужно иметь специальное разрешение полиции и… солидный эскорт. Иначе и разрешение не поможет.
Печальная это улица, а то, что она подлежит разрушению, придает ей отпечаток безнадежности. Кругом развалины и груды камней, усиливающие атмосферу умирания. На втором этаже полуразрушенных домов видны комнаты, разделенные на крошечные клетушки с двухъярусными нарами. Иные поселяются здесь лишь на несколько дней, но многие — навсегда.
В подобные «дома» попадают не только умирающие, но и больные и даже еще вполне жизнеспособные люди. Иногда сюда приходят одинокие, всю жизнь проработавшие старики. Скромное питание и место на нарах дают им возможность дожить как-нибудь свой век. Смерти, думаю, на этой улице ждут недолго.