Однако это вовсе не значит, что отныне мы перейдем на язык философских категорий. Выберем путь более простой и оттолкнемся от обычной, житейской ситуации.
1. ЛИШНЕЕ ИЛИ НЕОБХОДИМОЕ?
...Про себя человека, о котором хочу рассказать, называю «спортивным папой». Иногда — «точным папой». Иногда — «папой-шахматистом». Но слово «папа» в моих безобидных прозвищах присутствует неизменно. Ибо Анатолий Владимирович из тех рьяных, молодых еще отцов, которые в большом количестве появились в последнее время и которые в своей заботе о ребенке и что важнее — в умении заботиться о нем — превосходят подчас мам.
Так вот, Анатолий Владимирович для меня неотделим от десятилетнего Славы. Там, где-то в своем вычислительном центре, он, возможно, и существует сам по себе, но у нас во дворе... Ровно в семь утра (не позже и не раньше — можно проверять часы) старший и младший Андреевы появляются во дворе в спортивных костюмах. Бег, зарядка, зимой — растирание по пояс снегом, летом — купание в канале. Вечером — с восьми до девяти — совместная прогулка быстрым шагом. По воскресеньям — дневная прогулка на лыжах или выход на пляж, в зависимости от времени года.
Вот на этом-то, очень близко от нашего дома расположенном пляже мы и познакомились и разговорились.
Анатолий Владимирович и Слава загорали рядом со мной. В перерывах между купаньем они разыгрывали шахматные партии на крохотной доске крохотными фигурками. Одна партия, вторая, третья, и безуспешно пытающийся завоевать победу мальчик «отступил» к реке. Пока он плавал, мы, естественно, говорили о нем. Как учится, чем увлекается...
— Спортом и математикой, конечно.
— Почему же «конечно»?
— Потому что если и можно чем-то увлекаться, то математикой.
Я засмеялась:
— И, конечно, вы сами...
— Да, конечно, я математик.
А после Анатолий Владимирович долго и с удовольствием рассказывал мне о своем деле. Работает он в вычислительном центре, обслуживающем целую отрасль промышленности. Программист.
— Раньше мы получали отдельные задания, а сейчас многие заводы переходят на АСУ, и без нас... без нас ведь управленческий аппарат действовал бы вслепую. Математика — глаза, уши, мозг современного предприятия... Математика может все...
Разговор снова перешел на Славу.
— С ним ясно,— сказал твердо папа.— Скоро, с девятого класса специальная математическая школа, дальше — постараемся поступить на мехмат университета. К счастью, способности у мальчишки очень неплохие.
— Прямая линия! Но в жизни не все так гладко...— пыталась иронизировать я.
— В жизни — как эту линию «прочертишь»...
Анатолий Владимирович стал мне рассказывать с сожалением, что сам он шел к своему делу не кратчайшим путем.
— И очень многого не успел. Разбрасывался, не ценил времени. Играл на флейте, сочинял музыку, бегал по концертам. А еще влюблялся. Неудачно. И годами (годами!) лечил разбитое сердце. Обзавелся семьей, возился с маленьким Славкой. Словом, оглянулся, спохватился — уже почти тридцать. Обычная беда всех «литературных» мальчиков и девочек. Родители мои — учителя, самоотверженные сельские педагоги из маленького районного городка средней России. Они научили меня ценить дружбу, любовь, профессиональную честность. Вот только время для них не было ценностью. И, увы, я слишком долго не считал часы и минуты.
Диссертацию кандидатскую он успел защитить, но...
Сколько бы мог! Сколько бы мог! Славке он не позволит тратить время на всю эту «беллетристику»...
— Не ходить в театр? Не читать Толстого?
— Ну зачем так, до абсурда? Толстой положен даже по школьной программе. Пушкин. Лермонтов. Шолохов. Кто там еще? А сверх программы Славка сейчас у меня читает курсы лекций по математике для вузов.
— А Майн Рид? А «Спартак»? Мальчишка — и без «Трех мушкетеров»?
— Пока обходится. Конечно, все это приятно — приключения, дуэли. Но... что за этим? Вы знаете, как я смотрю сейчас фильмы (если жена очень просит, иду в кинотеатр — изредка приходится)? Играете, милые? Ну что ж, играйте. Кто хочет, пусть верит вам. Но для меня вы актеры, которые хорошо или плохо делают свою работу, не больше. Не верю, не хочу верить, не буду верить. Не подключаюсь.
— Зачем же так?
— Для экономии душевных и умственных сил. Человек-то один. И если он выкладывается, чтобы раствориться в иллюзии — плачет, смеется, страдает — значит, он не додаст ума и эмоций в реальном, практическом своем, главном деле.