Выбрать главу

— Вот так раз, Мойя, — произнес фермер. — Чего это ты вскочила с кровати в такую рань?

— Ай, да сама не знаю, — отвечала старая женщина. — Мне всю ночь что-то так тревожно было, глаз не могла сомкнуть, вот и решила встать и затянуться разок-другой — вдруг да улетучатся те горести, что у меня на сердце лежат?

— Да что ж тебя так мучит, Мойя? Заболела ты или как?

— Хвала Господу, нет! Я не больна, у меня лишь на сердце тяжко, и на душе такое бремя, что может разом сто человек уничтожить.

— Да тебе, небось, опять что-нибудь пригрезилось, — поддел ее хозяин, сочтя, что старуха, по своему обыкновению, страдает от очередного приступа воображения.

— Пригрезилось? — с горькой усмешкой передразнила его Мойя. — Ха, пригрезилось! Ай, да я Господа готова молить, чтоб мне лишь пригрезилось, но я жутко боюсь, что дела обстоят хуже некуда и ждут меня беды и страдания.

— И почему ты так решила, Мойя? — спросил фермер, не до конца сумев спрятать улыбку.

Мойя, прекрасно осведомленная о его предубеждении к любого вида суевериям, молчала, лишь кривила губы да пророчески кивала седой головой.

— Ты почему не отвечаешь, Мойя? — вновь спросил мужчина.

— Ай, — фыркнула Мойя. — У меня сердце болит оттого, что должна это вам рассказывать, и я знаю, что вы надо мной лишь посмеетесь; да только говорите что хотите, но беда идет за мной по пятам. Баньши всю ночь возле дома шаталась и чуть с ума меня не свела своими криками да рыданиями.

Мужчина знал о том, что баньши уже долгое время наведывается к его семье, однако часто с презрением отзывался об этом как о суеверии. Но все же, хотя прошло уже несколько лет с тех пор, как он в последний раз слышал о визите баньши, он оказался не готов к леденящему кровь сообщению старой Мойи. Побледнев, точно смерть, он затрясся всем телом, и наконец, собравшись с силами, произнес с вымученной улыбкой:

— Да откуда тебе знать, что это была баньши, а, Мойя?

— Откуда мне знать? — саркастически переспросила Мойя. — Да разве ж я за ночь не слышала и не видела ее несколько раз? Более того, разве ж я не слыхала, как мертвая повозка[71] на этой неделе каждую полночь кружила поблизости и заезжала во двор, сотрясая дом до основания?

Мужчина выдавил из себя слабую улыбку. Он испугался, но стыдился признать это. Он задал следующий вопрос:

— А ты когда-либо раньше видала баньши, Мойя?

— Да, — отвечала Мойя, — и частенько. Разве ж я не видала ее, когда ваша матушка умерла? А когда ваш братец утонул? Да и вообще, не было случая за последние шестьдесят лет, когда кого-либо из семьи прибирал Господь, а я не слыхала и не видала ее.

— А где она появилась и как выглядела сегодня ночью?

— Я увидала ее сквозь маленькое окно, что возле моей кровати. Все вокруг дома залило красноватым светом, я выглянула — и увидала ее бледное старческое лицо и остекленевшие глаза, что глядели на дом. Она раскачивалась взад-вперед, заламывала иссохшие тонкие руки и рыдала так, словно сердце ее разбивалось на мелкие осколки.

вернуться

71

Dead-coach или же Cо́iste Bodhar — «мертвая повозка» из ирландского фольклора. Ее появление предвещает чью-либо смерть. Она запряжена четырьмя черными лошадьми и управляется Дуллаханом, безголовым кучером. Увидеть или услышать ее предвещает неминуемую гибель.