В то самое время несколько важных браминов из близлежащих районов были в Опасаде по делам, и когда они услышали о намерении Чанки посетить Будду, им это совсем не понравилось. Они отправились к нему во дворец и попытались разубедить его. «Пожалуйста, не ходи к страннику Готаме, ― умоляли они, ― не подобает благородному Чанки посещать Готаму. Скорее Готаме нужно прийти и выказать почтение Чанки». Их заботило то, что брамин с таким положением и происхождением, как Чанки, не должен ставить себя в подчиненное положение перед странствующим отшельником наподобие Будды.
Во времена Будды в Индии существовало две отдельных религиозных традиции. Одна была традицией Вед, знания и ритуалы которых передавались из поколения в поколение кастой священников-браминов, которые ревниво охраняли их как свою прерогативу. Другой традицией была яркая и разнообразная традиция шраманов, странствующих святых, которых заботила не почтенная ведическая традиция, а непосредственный духовный опыт, который они пытались обрести множеством различных способов. Две традиции сосуществовали и до некоторой степени пересекались, но временами возникало соперничество. Брамины-гости беспокоились, что если Чанки посетит шраману Готаму, другим может показаться, что Чанки признает, что шрамана может быть мудрее и святее брамина.
Однако Чанки не тревожили подобные опасения, и он сопротивлялся их давлению. Он настаивал на том, чтобы пойти и увидеть Будду, и, более того, чтобы брамины, которые пришли к нему с этой просьбой, сопровождали его. Поскольку они не могли спорить с человеком, занимающим положение, подобное Чанки, у них не было выбора, кроме как последовать за ним.
Таким образом, вместе с большим числом браминов, Чанки отправился в саловую рощу. Они обменялись уважительными приветствиями, люди расселись, и Будда стал обсуждать различные вопросы с несколькими учеными и уважаемыми браминами. Среди браминов, сопровождающих Чанки, был один исключительный юноша по имени Капатхика. Хотя ему было только шестнадцать, он уже закончил браминское обучение и был признанным знатоком Вед. Он присоединился к разговору, и это привело к тому, что Будда укорил его за то, что он говорит без очереди, не давая высказаться старшим. Тогда Чанки заступился за юношу, отметив, что он уже признанный знаток Вед и, следовательно, несмотря на свой возраст, вполне может присоединиться к беседе. Будда, поняв, что это действительно должен быть исключительный юноша, позволил ему продолжить участие в беседе.
Капатхика, уверенность которого возросла, теперь стремился внести свой вклад в разговор, привлек внимание Будды и задал ему вопрос: «Учитель Готама, согласно традиции браминов, всю истину можно обнаружить в Ведах и нигде еще. Что вы можете сказать на это?» Теперь традиции браминов и шраманов оказались в прямом, хотя и вежливом, противостоянии. Будда сразу же прямо ответил: «Есть ли среди вас, браминов, кто-нибудь, кто может сказать, что знает ее, видел эту истину сам и знает, что это, несомненно, так? Есть ли среди вас учителя, которые могут сказать это, были ли они среди их учителей на протяжении многих поколений или даже среди древних мудрецов? Разве даже древние мудрецы не ссылались всегда на своего учителя, бывшего до них? Разве вы, брамины, не цепочка слепых, держащих друг друга за подол, среди которых ни те, кто были до, ни те, кто идут после, не могут видеть ничего сами? Ваша вера в вашу традицию, как оказывается, мало на чем основывается».
Слыша это, те брамины, которые пытались убедить Чанки не ходить к Будде, затаили дыхание. Их худшие страхи воплощались в действительность: шрамана выставлял их глупцами. «Если бы только этот мальчишка промолчал!» ― бормотали они друг другу. Но было уже поздно, а Капатхика не собирался так легко согласиться на поражение. «Досточтимый Готама, мы, брамины, не просто полагаемся на свою веру в традицию. Мы также внимательно слушаем, что в ней говорится».
Со своей стороны, Будда не собирался спускать Капатхику с крючка. «Сначала ты упомянул о вере в традицию, теперь ты говоришь о слушании того, что она говорит. Мы можем говорить о пяти вещах: вере, предпочтениях, слушании того, что говорят, рациональном обдумывании, размышлении об этом и приверженности мнению, и можно сказать, что все это ― основания утверждать, что нечто является истиной. Но давай посмотрим более внимательно. Человек может верить в то, что нечто является истинным, но это все же может быть ложным. То же относится и к любому из этих оснований: предпочтениям, слушанию того, что сказано, рациональному обдумыванию, размышлению и приверженности мнению. Каждое из них может стать основой для временного признания чего-либо в качестве истины, но нужно ясно понимать, что это не то же самое, что пробуждение истины. Это не то же самое, что действительно знать, что что-то истинно, в глубине своего собственного существа».