Я был с тобой, и я стихи читал,
Блистал передо мной Кремлевский зал,
И в нем дышал народ страны родной,
Как дышит море в теплый день весной…
Я говорил, и это слышал вождь.
Он доброта, и мужество, и мощь.
Среди делегатов находилась и стахановка совхоза Кара-Чала товарищ Кремлева. Эта героическая дочь великого русского народа простым языком рассказала о своих достижениях на хлопковом фронте.
Товарищ Сталин задал ей ряд вопросов:
Сталин. Давно ли работаете в Азербайджане?
Кремлева. С 1925 года, с того времени, как я окончила вуз.
Сталин. И все время в Кара-Чале?
Кремлева. Да, все время в Кара-Чале.
Сталин. А азербайджанский язык изучили?
Кремлева. Изучила.
Сталин. Основной район Мугань?
Кремлева. Да, основной район египетского хлопчатника — Мугань.
Сталин. Не все районы освоили египетский хлопок?
Кремлева. Не все районы еще освоили, но египетский хлопок в Мугани везде уже есть. Я даю обещание приложить все свои знания, опыт и труд для того, чтобы достигнута мировых рекордов урожайности египетского хлипка.
— Да здравствует наш великий вождь товарищ Сталин!
Вое присутствовавшие в зале, встав с мест, долгими, бурными аплодисментами приветствовали товарища Сталина. «Ура!», «Привет товарищу Сталину!», «Да здравствуй! товарищ Сталин!» — все эти возгласы неслись водопадом чувств.
Товарищ Молотов предоставил слово мне. Когда и направлялся к трибуне, он спросил:
— Нужен ли переводчик для вашей речи?
— Нет, товарищ Молотов, — ответил я. — На обоих языках буду говорить я сам.
— Пожалуйста!
Приняв во внимание, что мне надо и произнести речь и прочесть свои стихи, я стал говорить только по-русски:
— Дорогие товарищи! У нас есть предание, что в: Шемахинском районе Азербайджана существовал когда то родник вечности. Вода этого родника якобы делала человека бессмертным. Напился этой воды пророк Илья. Но он, будучи эгоистом, как и все пророки, скрыл этот родник от других людей и улетел из этого района, сказав, что в тяжелые времена ислама он вернется.
Прошли глухие столетия, азербайджанский народ долго страдал под игом завоевателей, а легендарный обманщик пропал и не явился. Легендарный родник был затоптан копытами коней завоевателей, проходивших по этому району. Но трудовое человечество из своей среды создало реальных спасителей угнетенного мира, реальных и верных капитанов земного корабля — Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Товарищи, я сейчас чувствую, с какой целиком радостью бьется мое сердце. Биение моего сердца — это приветственные аплодисменты всей советской интеллигенции великому инженеру человеческих душ — товарищу Сталину и его верным соратникам — товарищам Молотову, Калинину, Ворошилову, Орджоникидзе, Микояну и Кагановичу.
Я очень счастлив, что имею возможность прочесть свое стихотворение перед любимым, родным вождем.
Я прочел свои стихи сначала на азербайджанском и затем на русском языке.
От звезд, проплывающих над Баку,
От женщин, не знавших чадры на веку,
От крыл журавлей, что звенят наверху,
И песен, что множат струну на строку,
Где солнце Восточных ворот начеку,
Где дни, словно спелые дыни в соку,
Где чувству свободно и языку…
От медленных лет и от быстрых секунд
Привет тебе, лучшему большевику!
Читая стихи, я время от времени поднимал глаза на товарища Сталина. Он ласково и внимательно слушал. Может ли быть большее счастье для скромного поэта?
Окончив чтение, я подошел к товарищу Сталину и пожал ему руку. Сколько силы и чувства было в этой руке! Когда я подал руку товарищу Сталину, он спросил:
— Товарищ Самед Вургун?
— Да, товарищ Сталин.
— А ваша фамилия?
— Векилов.
— А по-азербайджански как?
— Векил заде!
Я прошел и сел на свое место.
Затем товарищ Молотов произнес свою заключительную речь и закончил ее словами:
— Яшасын Азербайджан зэхметкешляри!
Эти его слова, произнесенные по-азербайджански, выражали любовь и уважение наших славных руководителей к азербайджанскому, народу, завоевавшему под знаменем Ленина — Сталина свободу и счастье.
Прошло три года с того незабываемого дня. Я все еще чувствую в своей руке теплоту руки вождя.
Эти три года были самыми плодотворными годами моего творчества. Я творю и живу неугасимым вдохновением, которое зажгла во мне встреча с великим вождем.